Реформация в духовной традиции Индии

САННЬЯСИН

ВАНАПРАСТХА

Выполнив свой гражданский долг, дожив до седин и «дождавшись детей своих детей», то есть внуков, дважды рождённый мог оставить мирскую жизнь и удалиться в лес, став отшельником (ванапрастха). В этот период жизни ему следовало очищаться от всякой скверны и прегрешений, предаваться благочестивым размышлениям, усмирять бренную плоть и выполнять религиозные предписания. Он мог поселиться в небольшой хижине и жить подношениями окрестных сельских жителей. Так предписывалось проводить третий период жизни.

Перед смертью, отрешившись от всего земного, отшельник покидал свою лесную обитель и становился бездомным странником (санньясином). Он не нуждался ни в чём, кроме ветхого рубища, посоха и чаши для подаяния. Он жил, ожидая смерти, «как слуга – жалованья».

Закон четырёх ашрам соотносился с главными жизненными целями. На первой стадии (ученичества) ведущей целью была дхарма – нравственный долг, обязанность, добродетель. Домохозяин следовал принципам артхи, то есть деятельности, направленной на достижение материального благополучия, власти и т.п., а также камы – любви и наслаждения. На последних стадиях жизни главной целью становилась мокша – духовное освобождение от сансарного бытия.

Для каждого периода предлагался также предпочтительный круг чтения: для учеников – веды, для домохозяев – брахманы, для лесных отшельников – араньяки, а для санньясинов-аскетов – упанишады. Каждой ашраме соответствовал определённый тип деятельности и особый тип поведения. Ученику, например, вменялось в обязанность делать всё полезное для гуру. «Законы Ману» давали подробные указания о правилах поведения: «В присутствии гуру надо всегда есть меньше, чем он, носить худшую одежду и украшения, полагается раньше него вставать с постели и позже ложиться. Нельзя ни отвечать, ни разговаривать с ним лёжа, сидя, принимая пищу, стоя или отвернувшись. Надо стоять, когда гуру сидит, приближаться, когда тот стоит, идти навстречу приближающемуся, бежать вслед бегущему».

Четверичный закон был некоей идеальной установкой, ей должны были следовать все члены высших каст. Но в реальной жизни нередки были и отклонения от него. Большая часть дваждырождённых удовлетворялась положением домохозяина и откладывала обретение высшего блаженства до следующих, более счастливых рождений. В то же время многие отшельники и аскеты Древней Индии не были старыми людьми, потому что сокращали или совсем пропускали этап домохозяина.

Священное знание, изучение Вед, с самого начала было присвоено себе брахманской кастой; но, это не всегда было так: воинская каста принимала также горячее участие в теологических занятиях; она достигла даже точки зрения вольнодумства, перейдя через веру в божественность этих книг, и могла несколько свысока смотреть на брахманов, твердо державшихся писания. Гораздо больше привлекательности для людей благородного сословия представляла другая сторона брахманской жизни: практическое стремление к святости, отречение от мира и отшельничество, но жрецы ревниво оберегали от их вторжения это звание и соединенное с ним блаженство до тех пор, пока это было возможно. Правило: «Ни один благородный воин не должен вступать на монашеский путь», – было долгое время прочно установленной формулой среди брахманов. Но воинов и в этом нельзя было удержать жреческими запрещениями: уже около VIII в. до Р. X. мы замечаем аскетическое движение в касте кшатриев, которое привело к образованию значительных небрахманских течений. Из этих последних самыми знаменитыми сделались Джайна и буддизм. Рассмотрим сначала более древнюю из них, Джайна.

ДЖАЙНИЗМ

Джайна получила название от слова ДЖИНА, «победитель», которым община обозначает своего основателя и вообще всякого достигшего спасения. Из числа многих (24) джинов, длинный ряд которых заходил в необозримую древность, выделяются два заслуживающие особого внимания: Парсва и Вардамана. Последний, который вместе с тем считается последним джином, признан исторической личностью. Вопрос в том, принадлежит ли истории также и Парсва, живший за 250 лет до Вардаманы, или же он есть только создание поэтической фантазии. В первом случае его нужно считать за основателя Джайны и начало этого движения отнести к 850 г. до Р. X., а на Вардаману, который появляется около 600 г., смотреть уже только как на реформатора или возобновителя течения.

(Черезвычайно близко соприкасаются между собой личности Вардамана и Будды.) Эти два лица, Вардамана и Будда так близко соприкасаются между собой, что не только выступили одновременно с одной и той же задачей, но даже в одной местности и при совершенно одинаковых обстоятельствах жизни. Будда, вследствие чрезвычайного распространения своей религии, сделался более знаменитым из двух и решительно признается более великим гением, но пророк джайны играет в теперешней Индии гораздо большую роль и сохранил здесь свое значение, конечно, благодаря тому, что его учение гораздо ближе индийскому характеру, чем учение Будды.

Махавира (великий герой) – таково почетное прозвание Вардаманы – был сыном мелкого князька в стране Магада и принадлежал к касте воинов. До тридцати лет ему пришлось вести вполне светский образ жизни, но к этому времени после смерти своих родителей, он проникся строгим воззрением на жизнь, оставив жену и родных, и стал странствовать по миру как бесприютный аскет. Двенадцать лет он провел в самых тяжелых изнурительных испытаниях и в глубоком размышлении, после чего свет познания осенил его, и он уверовал, что достиг степени святого. Он выступил в качестве учителя, проповедовал истину в духе Парсвы и после того, как приобрел много приверженцев в окрестных странах, организовал свою общину. Он действовал в качестве пророка в течение тридцати лет и умер около 72 лет от роду.

Мировоззрение Джайны, как и Санхья, смотрит на мир как на многоразличие существ и веществ. Но началом всех вещей оказывается здесь не материальное пракрити, но души, и эти души – реальные, независимые существования – проникают своей деятельностью, присущей им как беспрерывное стремление, все существующее, включая материю. Это учение об активности души стоит в резком противоречии с учением школы Санкья и берет начало, по-видимому, в философии Веданты. Мировое начало имеет, впрочем, характер не только душевный, но и этический: правда и несправедливость, заслуга и грех – основные факторы бытия, точно так же, как и души, и так же, как более низменные составные части: пространство, время и атомы.

Из этих двух основных мыслей выясняется представление джайнизма об устройстве мира: души, всегда связанные с телом, странствуют в мире, вечно изменяясь; человеческие души тоже имеют не лучший удел. Они также прикованы к телу, потому что стремление к деятельности, которое присуще душам, побуждает их держаться чувственности и телесности. Продуктом этой деятельности душ в теле является карма – действие. Эта карма есть или заслуга, или грех, и род и количество ее определяет судьбу человека: должен ли он идти к новому, лучшему или худшему, возрождению, или же совсем освободиться от переселения душ. Грех низводит его к более низменному существованию, даже к переходу в мертвую материю, заслуга возвышает его до лучшей и, наконец, до божественной жизни. Но этим цель еще далеко не достигнута; хорошее, конечно, лучше худого, но и оно все же есть зло, одна из форм пагубной кармы, и вследствие этого является препятствием к спасению. Только полное уничтожение кармы в какой бы то ни было форме освобождает душу от рабства телесного существования и странствования. Это освобождение – абсолютное состояние учения Джайна, но не прекращение сознания: душа остается, потому что сущность ее неразрушима; абсолютное состояние определяется только отрицательно, как независимость от кармы и телесности.

Искупляющее уничтожение кармы производится тремя сокровищами (триратна): правой верой в то, что Джина победил мир, что он нашел спасение и что он есть прибежище верующих; правильным познанием того, что такое мир и как можно его победить; наконец, справедливым поведением, то есть подавлением на практике причины кармы. Главное дело в том, чтобы победить стремление к деятельности, обуздать чувства и таким образом воспрепятствовать накоплению кармы. Но этого еще недостаточно: чтобы уничтожить остающуюся от прежних существований карму, нужно вести аскетический образ жизни. Этот аскетизм применяется вполне по брахманскому образцу и имеет по преимуществу отрицательный характер, состоя в разного рода подавлении органической деятельности, а также в настоящем самоистязании. Характерны для джайнов двоякого рода приемы: во-первых, приверженцы Джайны часто ходят без одежды; во-вторых, когда приближается смерть, они способствуют наступлению ее посредством добровольного отказа от пищи. В обоих отношениях они имеют прообраз в учителе, который после первого года своего странствования сбросил с себя одежду и в конце жизни отказался от всякого питания. Этому последнему печальному примеру секта джайнов в особенности следует, так как голодом они исчерпывают последний остаток кармы. Вопрос же о том, следует ли также ходить голыми, повел к распадению последователей Джайны на две ветви: дигамбары (одетые воздухом), которые действительно всегда ходят нагими, и светамбары (одетые в белое), которые считают возможным даже и с одеждой достигнуть высшей цели.

Не все джайны живут как аскеты. Большая часть ее последователей – миряне, которые должны нести более легкие обязанности, но которые за то и могут ожидать только меньшей награды. Между тем как аскеты должны вполне посвящать себя исполнению священных обязанностей, мирянин может продолжать свою мирскую жизнь, так что пять обетов святых: «не обижать», «не говорить неправды», «ничего не брать без позволения», «сохранять целомудрие» и «упражняться в отречении», исполнение которых в самой крайней строгости предписывается аскету, для мирянина имеют значение легких этических правил, в которых, например, целомудрие обозначает супружескую верность. Добровольная голодная смерть, впрочем, рекомендуется даже мирянину как похвальное деяние.

Распространение джайнизма, которое произошло благодаря привлечению мирян, повлекло за собой глубокие изменения в традиции. Во-первых, Джайна на практике должна была изменить свой строго атеистический характер. Идя навстречу потребности народа, джайны ввели культ джины, который носит вполне характер настоящего богопочитания, культ с храмами и изображениями, с праздниками, с приношением цветов и фимиама. Во-вторых, аскеты, чтобы иметь возможность заботиться о духовном наставлении оседлой общины, должны были переменить свое первоначальное бесприютное скитание в стране на оседлую жизнь. Это повело к учреждению монастырей, и вместе с тем деятельность монахов распространилась на такие предметы, на которые первоначально не обращалось внимания. Таким образом в монастырях развилась весьма замечательная литература, которая имеет не только духовное и философское содержание, но и художественное и даже научное. В искусстве, особенно в архитектуре, Джайна достигла также значительных успехов, как это видно преимущественно в храмовой архитектуре.

В настоящее время приверженцы учения Джайна находятся в большинстве индийских городов. Своею спокойной и строгой жизнью они приобрели прочное положение в обществе, часто даже отличаются именно своим положением и благосостоянием. Так как занятие земледелием, ввиду связанного с ним нарушения прав живых существ, им запрещено, то они живут большей частью торговлей; особенно в провинциях запада и северо-запада играют выдающуюся роль, мирно уживаясь с традиционным индуизмом.

Дата добавления: 2014-12-08