КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Становление энциклопедизма в журналистике. «Торговое направление» и его оппоненты 3 страница
С его приходом обновился состав сотрудников за счет бывших участников кружка Станкевича (Бакунин, Боткин). Стихи и художественная проза были представлены именами А. Кольцова, К. Аксакова; литературная критика — П. Кудрявцева, М. Каткова и др. Активно выступал сам Белинский: с марта 1838 по май 1839 г. он поместил в журнале 120 статей и рецензий. Среди них — рецензия «Гамлет, драма Шекспира. Мочалов в роли Гамлета», ставшая образцом в этом жанре театральной критики. Из зарубежных авторов предпочтение отдавалось Шекспиру и Гете. Первый номер обновленного журнала открывался переводом «Гимназических речей» Гегеля с предисловием автора перевода Бакунина. Тем самым «Московский наблюдатель» определил свою философскую направленность, свой взгляд на теорию искусства. Идея «ири-мирения с действительностью», которую извлек Белинский из гегелевской формулы «все действительное разумно, а все разумное действительно», покоилась на признании законосообразности исторического процесса, предопределенности каждой фазы истории общества, а значит, и нецелесообразности попыток изменения существующих порядков. В этих философских суждениях игнорировались борьба противоположностей как основа развития, диалектический подход к действительности. Примирительные настроения Белинского нашли отражение в его осуждении протестующего искусства, отрицании cai ирических жанров. В творчестве Шекспира, Гете, Пушкина он ценил объективное созерцание жизни и внутреннюю гармонию. Весной 1839 г. Белинский оставил «Московский наблюдатель». Читатель не поддержал преобразованное издание, не найдя в нем обещанного энциклопедического разнообразия, простоты и доступности изложения, занимательной беллетристики, острой литературной полемики. По договоренности с новым редактором «Отечественных записок» А. А. Краевским Белинский возглавил отдел критики и библиографии в его журнале и переехал в Петербург.
«Библиотека для чтения» была заявлена в 1834 г. как «журнал словесности, наук, художеств, промышленности, новостей и мод». Программа энциклопедического журнала включала в себя следующие отделы: «Русская словесность», «Иностранная словесность», «Науки и художества», «Промышленность и сельское хозяйство», «Критика», «Литературная летопись», «Смесь». «Библиотека для чтения» выходила регулярно первого числа каждого месяца, объем одного номера составлял 25-30 печатных листов. Журнал имел привлекательный внешний вид: отличная бумага, четкий шрифт, цветные картинки мод. Основал «Библиотеку для чтения» известный книгоиздатель и книгопродавец, хозяин самой популярной книжной лавки в Петербурге А. Ф. Смирдин. Редактором журнала он пригласил Осипа Ивановича Сенковского — университетского профессора-ориенталиста, возглавлявшего кафедры арабского и турецкого языков. Сенковский хорошо знал Восток, воочию познакомился с его культурой во время путешествий. Эрудиция, редкая работоспособность, общительность, умение заинтересовать читателя, предприимчивость помогли Сенковскому быстро освоить новое для него дело. «Библиотека для чтения» создавалась по европейскому образцу как коммерческое предприятие. Редактор получал значительное но тем временам жалование — 15 тыс. рублей в год. помимо гонорара. Вводилась полистная оплата авторского труда — 200 рублей, а для знаменитых писателей гонорар повышался до 1000 рублей за печатный лист. Стихи оплачивались построчно, с учетом известности поэта. Подписная плата на журнал составляла 50 рублей ассигнациями в год. Издатель рассчитывал на то, что невысокая подписная цена позволит расширить читательскую аудиторию, и этот расчет оправдался. К концу третьего года «Библиотека для чтения» имела около 7 тыс. подписчиков.
«Библиотека для чтения» ориентировалась на средний класс населения — чиновничество, мелкопоместное дворянство, городское мещанство. Ставка делалась на семейное чтение, отсюда — внимание к разнообразию материалов, занимательности изложения, учет вкусов и повседневных интересов широких кругов читателей. Воображение читателей поразил объявленный состав сотрудников — 57 имен писателей и поэтов, весь цвет российской словесности. Преследуя рекламные цели, издатель платил до 1000 рублей за согласие известного пола или писателя назвать свое имя в числе будущих сотрудников. Отдел «Русская словесность» был представлен именами В. Одоевского, Д. Давыдова, В. Даля, А. Марлинского, Н. Кукольника, М. Загоскина, А. Тимофеева, В. Бенедиктова и др. В первые два года существования журнала в нем печатал стихи и художественную прозу Пушкин («Пиковая дама», отрывки из «Медного всадника», «Песни западных славян», сказки). В отделе «Иностранная словесность» помещались произведения Э. Сю, Бальзака. Среди жанров беллетристики главенствующее место занимала повесть. В этом жанре выступали в журнале сам редактор («Иван и Роза»), Булгарин («Петербургская чухонская кухарка»), В. Ушаков («Пиюша»). Последняя повесть имела сатирическую направленность против Белинского. Художественные произведения отечественных и зарубежных авторов Сен-ковский перерабатывал, приспосабливая к цензурным требованиям и вкусам обывательской аудитории. К концу десятилетия состав авторов изменился, после образования «Современника» Пушкина и перехода «Отечественных записок» в ведение Краевского именитые писатели и поэты покинули журнал. В отделе «Науки и художества» приоритет отдавался естественнонаучным, экономическим статьям иностранных авторов, в которых популяризировались технические достижения. При этом редактор стремился придать им занимательную форму, исключая из них теоретические рассуждения и оставляя любопытные факты, полезные сведения. Практическую направленность имел отдел «Промышленность и сельское хозяйство», где содержались разного рода советы и рекомендации: но уходу за скотом, но использованию новых орудий сельского труда, по изготовлению продуктов питания и т. д. Рекламируемые блага цивилизации сулили читателю комфорт и благополучное существование.
Критический отдел журнала отличался фельетонным стилем, который исключал необходимость глубокого анализа содержания и художественных достоинств произведений. Взяв на себя эту функцию, Сенковский стремился позабавить читателя веселыми остротами, насмешками по поводу отдельных эпизодов или языка рецензируемых произведений и т.п. В «Литературной летописи» Сенковский в полной мере использовал изобретенную им литературную маску барона Брамбеуса, от лица которого он смешил и дурачил публику, развлекая ее анекдотами из жизни литераторов, мистификациями и пародиями на произведения современных авторов. Отдел «Смесь» стал средоточием разнообразных сведений и любопытных фактов из истории, географии, метеорологии, театра и т. п. — на любой вкус, возраст, образование. От руководства но разгадыванию снов и рецептов чудодейственных лекарств до сенсационных эпизодов из жизни королей, полководцев и т. д. — таков диапазон «Смеси». Все названные отделы «Библиотеки для чтения» обретали содержательное и стилистическое единство благодаря деятельному участию самого редактора. Избегая политических и острых социальных проблем и в то же время не скрывая неприязни к революционным идеям («Брамбеус и юная словесность»), Сенковский развлекал и одновременно просвещал публику, предлагая ей занимательное чтение и обилие полезных сведений. Читательский успех журнала пришелся на период смятения и растерянности общества после декабрьских потрясений 1825 г. и событий французской революции 1830 г. Спустя десятилетие читатели, оценив качественный уровень обновленных «Отечественных записок» и «Современника», нашли в них отклик на запросы времени и отхлынули от «Библиотеки для чтения».
А. С. Пушкин — журналист и редактор («Литературная газета», «Современник») Об Александре Сергеевиче Пушкине написаны тысячи книг и статей. Во много раз больше, чем сочинил сам поэт. И все же сказано о нем мало. «Пушкин, — но словам Белинского, — принадлежит к вечно живущим и движущимся явлениям, не останавливающимся на той точке, на которой застала их смерть, но продолжающим развиваться в сознании общества. Каждая эпоха произносит о них свое суждение, и как бы ни верно поняла она их, но всегда оставит следующей за нею эпохе сказать что-нибудь новое и более верное, и ни одна и никогда не выскажет всего». Таков секрет неувядаемости творений Мастера. «Вечно тот же, вечно новый» — эти пушкинские слова можно, без сомнения, отнести к его собственному наследию. Поэт откликался на самые животрепещущие вопросы современности, остро чувствовал противостояние молодых сил России рабству и тирании, тормозившим развитие общества. Он не мог и не хотел молчать, когда попирались законы и права человека, и брался за журналистское перо, чтобы пробудить и укрепить в душах людей нравственность и милосердие. В пушкинской публицистике документальность соседствует с причудливой фантазией, глубокие философские раздумья — с наивно-простодушными откровениями журнальной маски. Мистификация, к которой часто прибегал публицист, помогает читателю понять жизненные реалии. Пушкинский гений художника слова, мыслителя и гражданина, воплотившийся в газетных и журнальных статьях, способствовал в прошлом и содействует ныне возвышению престижа журналистской профессии. Каким хотел видеть Пушкин журналиста? Об этом он недвусмысленно заявил в небольшой статье «Обозрение обозрений», написанной в 1831 г. и опубликованной посмертно. «Сословие журналистов, — писал он, — есть рассадник людей государственных — они знают это и, собираясь овладеть общим мнением, они страшатся унижать себя в глазах публики недобросовестностью, переметчивостью, корыстолюбием или наглостью. По причине великого конкурса невежество или посредственность не может овладеть монополией журналов, и человек без истинного дарования не выдержит Tepreuve (испытания. — Авт.) издания». Отвечая на вопрос о назначении журналистики, Пушкин в «Обозрении обозрений» писал, что она управляет общим мнением русской публики. С этой точки зрения он рассматривал русскую периодику. Пушкин не признавал монопольного права «указателей общественного мнения» за официозными газетами и журналами, потому что сами эти издания не являлись голосом общественного мнения. «Спрашиваю, — писал он, — по какому праву „Северная пчела" будет управлять общим мнением русской публики; какой голос может иметь „Северный Меркурий"?» Пушкин противопоставлял европейскую периодику русской и указывал на качества, которых лишена последняя, — широкий спектр политических направлений, свобода мнений: «Журнал в смысле, принятом в Европе, есть отголосок целой партии, периодические памфлеты, издаваемые людьми, известными сведениями и талантами, имеющие свое политическое направление, свое влияние на порядок вещей». В согласии с признанием просветительской и нравственно-воспитательной роли журналистики находились его высказывания о свободе творчества, о правовой защищенности авторов, о цензурном законодательстве. Современники обратили внимание на своеобразие пушкинской литературной критики и публицистики, на их художественную основу. В. Ф. Одоевский восхищался удивительным умением Пушкина «в немногих словах заковать много мыслей». По словам И. В. Киреевского, Пушкин «открыл средство в критике, в простом извещении о книге быть таким же необыкновенным, таким же поэтом, как в стихах». В статье 1822 г., впервые опубликованной в 1884 г. под заглавием «О русской прозе», Пушкин иронически комментировал прозу современных писателей, которые видели главную задачу в том, чтобы выразиться «поэтичнее», и насыщали свои произведения пестрыми эпитетами, надуманными сравнениями. «Но что сказать об наших писателях, — замечал Пушкин, — которые, почитая за низость изъяснить просто вещи самые обыкновенные, думают оживить детскую прозу дополнениями и вялыми метафорами?.. Должно бы сказать: рано поутру — а они пишут: Едва первые лучи восходящего солнца озарили восточные края лазурного неба — ах, как это все ново и свежо, разве оно лучше потому только, что длиннее». Приведя несколько подобных примеров, Пушкин определил основные требования к прозе: «Точность и краткость — вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей — без них блестящие выражения ни к чему не служат». Чутко улавливая специфику журнальной прозы, Пушкин в 1827 г. так отозвался в письме к М. П. Погодину о статьях П. А. Вяземского: «Его критика поверхностна или несправедлива, но образ его побочных мыслей и их выражения резко оригинальны, он мыслит, сердит и заставляет мыслить и смеяться: важное достоинство, особенно для журналиста!» Новая свежая мысль журналиста должна побудить читателя мыслить. Сатирическая направленность журналистики вызывала искренние симпатии поэта. Примечательная черта пушкинской журнально-критической прозы — полемичность. Привлекает сдержанный тон его полемики, точность в передаче мыслей оппонентов. Пушкинская критика шла под девизом, сформулированным впоследствии В. Г. Белинским: «Критика не есть брань, а брань не есть критика». Пушкину импонировала боевая целеустремленная журнальная полемика. Сам Пушкин отвечал на брань и клевету журналов той неумолимой насмешкой, которая, как писал В. Одоевский, «не прощала ни одной торговой мысли... и которой многие из рыцарей-промышленников, против воли, одолжены бессмертием». Пушкину-журналисту чужды ложный пафос, «кудрявый слог», наукообразие, вычурность письма. Журналистские труды Пушкина — произведения художника слова. Они вобрали в себя мудрость народной речи, ее образность, лукавый юмор, пословицы и поговорки. «Изучение старинных песен, сказок и т. п. необходимо для совершенного знания свойств русского языка», — писал поэт. Он видел в живой речи народа истинную школу совершенствования языка сочинителя: «Вслушивайтесь в простонародное наречие, молодые писатели, — вы в нем можете научиться многому, чего не найдете в наших журналах». В статьях, письмах к друзьям, редакторских заметках на полях рукописей Пушкин высказал свое понимание журналистики и роли журналиста в общественной жизни, определил главные требования к содержанию, языку и стилю журнальной прозы, которыми руководствовался, уточняя, дополняя и развивая свои мысли, поверяя теорию практикой. Первые пушкинские статьи появились на с границах журналов «Сын Отечества», «Московский телеграф», альманаха «Северные цветы». Поэт откликался на новинки отечественной и европейской словесности, определял их место и значение в литературном процессе. В 1825 г. «Московский телеграф» напечатал небольшую статью «О г-же Сталь и о г. А. М-ве», подписанную буквами Ст. Ар., т. е. Старый Арзамасец. Поводом к выступлению Пушкина послужила статья в «Сыне Отечества» под названием «Отрывки г-жи Сталь о Финляндии. С замечаниями» за подписью А. М-в. Автором публикации был А. Муха-нов— адъютант финляндского генерал-губернатора. Муханов перевел отрывки из изданной во Франции и запрещенной в России книги Ставь «Десять лет изгнания», в которых высланная Наполеоном писательница делилась своими впечатлениями о России, и отрицательно оценил их. С этой оценкой Пушкин не согласился. Пушкин стремится доказать, что г-н А. М-в недобросовестно отнесся к своим обязанностям переводчика и рецензента. Он цитирует признание самого Муханова: «Пробегая снова книжку г-жи Сталь, набрел...» и курсивом подчеркивает знаменательность этих слов. Далее он иронически комментирует наивный довод Муханова, призванный подтвердить мысль о том, что Сталь свойственны «ветреное легкомыслие», «отсутствие наблюдательности» и «пошлое пустомельство». Муханов обращает внимание на мрачные пейзажи Финляндии в книге воспоминаний Сталь. Пушкин психологически убедительно объясняет причины этого: «Из России г-жа Сталь ехала в Швецию но печальным пустыням Финляндии. В преклонных летах, удаленная от всего милого ее сердцу, семь лет гонимая деятельным деспотизмом Наполеона, принимая мучительное участие в политическом состоянии Европы, она не могла, конечно, в сие время (в осень 1812 года) сохранить ясность души, потребную для наслаждения красотами природы. Не мудрено, что почернелые скалы, дремучие леса и озера наводили на нее уныние». Муханов противопоставляет описаниям Сталь собственные или, как говорит поэт, «ставит в пример самого себя». Пушкин не приводит полностью этих описаний, так как уже первые строчки дают о них ясное представление, и лишь насмешливое резюме поэта намекает на «дистанцию огромного размера» между прозой г-жи Сталь и г-на А. М-ва: «„Нет! никогда, — говорит он (Муханов. — Авт.), — не забуду я волнения души моей, расширявшейся для вмещения столь сильных впечатлений. Всегда буду помнить утра... и пр." — Следует описание северной природы слогом, совершенно отличным от прозы г-жи Сталь». Пушкин подмечает логические неувязки в статье Муханова, который распространяет свои замечания о записках Сталь на все ее творчество. «Какое сношение имеют две страницы Записок с „Дельфиною", „Коринною", „Взглядом на французскую революцию" и пр.?» — резонно спрашивает поэт. Он указывает на оскорбительный характер некоторых обвинений критика и заявляет о необходимости «говори гь языком вежливым образованного человека». Возражая Муханову, Пушкин излагает свой взгляд на творчество Сталь, на обязанности рецензента. Краткий заключительный вывод его таков: журнальная статейка г. А. М-ва — не весьма острая и весьма неприличная; уважен хочешь быть, умей других уважить. Много общего с этой статьей в композиции и направленности имеет другая — «О предисловии г-на Лемонте к переводу басен И. А. Крылова», также напечатанная в 1825 г. на страницах «Московского телеграфа». При всем уважении к трудам французского историка Лемонте Пушкин вынужден признать, что его предисловие к парижскому изданию басен Крылова изобилует неточностями и ошибками. В частности, Лемонте утверждает, что «владычество татар оставило ржавчину на русском языке». Пушкинское возражение точно, кратко, афористично: «Чуждый язык распространяется не саблею и пожарами, но собственным обилием и превосходством». Пушкин опровергает слова Лемонте, будто Крылов не знает иностранных языков, кроме французского: «Крылов знает главные европейские языки и, сверх того, он, как Альфиери, пятидесяти лет выучился древнему греческому». В других странах этот факт, по словам поэта, был бы прославлен во всех журналах, «но мы в биографии славных писателей наших довольствуемся означением года их рождения и подробностями послужного списка». Высказывания Лемонте о М. В. Ломоносове побуждают Пушкина в немногих словах глубоко и полно оценить деятельность «великого сподвижника великого Петра»: «Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник: первый углубляется в историю отечества, утверждает правила общественного языка его, дает законы и образцы классического красноречия, с несчастным Рихманом предугадывает открытия Франклина, утверждает фабрику, сам сооружает махины, дарит художества мозаическими произведениями и наконец открывает нам истинные источники нашего поэтического языка». Пушкин переходит от частных вопросов к общим, от меткой характеристики творчества поэтов и прозаиков к животрепещущим проблемам развития отечественной словесности и языка. Его краткий экскурс в историю русского языка отличается масштабностью и диалектичностью мысли, художественным проникновением в существо национальной традиции и иностранного заимствования: «Как материал словесности, язык славяно-русский имеет неоспоримое превосходство пред всеми европейскими; судьба его была чрезвычайно счастлива. В XI веке древний греческий язык вдруг открыл ему свой лексикон, сокровищницу гармонии, даровал ему законы обдуманной своей грамматики, свои прекрасные обороты, величественное течение речи; словом, усыновил его, избавя таким образом от медленных усовершенствований времени. Сам по себе уже звучный и выразительный, отселе заемлет он гибкость и правильность. Простонародное наречие необходимо должно было отделиться от книжного; но впоследствии они сблизились...» В заключение Пушкин возражает тем критикам, которые видели в баснях Крылова, «истинно народного поэта», подражание Лафонте-ну: «Некто справедливо заметил, что простодушие (naivete bonhomie) есть врожденное свойство французского народа; напротив того, отличительная черта в наших нравах есть какое-то веселое лукавство ума, насмешливость и живописный способ выражаться: Лафонтен и Крылов представители духа обоих народов». Пушкинским разборам свойственны логическая стройность, острая и яркая полемичность. Чаще всего он вступает в спор в связи с тем или иным словом, фразой оппонента и от их характеристики переходит к общей оценке высказывания. При этом он активно цитирует автора, выделяет курсивом отдельные слова, использует в скобках вопросительные знаки, тем самым сразу же, в процессе цитирования, вступая в полемику. Краткое заключение подготовлено всем ходом его рассуждений, является концентрацией основной мысли поэта. В 1820-е годы Пушкин проявляет себя как незаурядный памфлетист. Одно из замечательных сатирических произведений «Воображаемый разговор с Александром I» написано в тяжелые дни Михайловской ссылки 1824 г. и осталось в рукописи. Поводом к переводу поэта из одесской ссылки в Михайловскую послужило его письмо к приятелю, распечатанное полицией, в котором прозвучали атеистические ноты. Никакое другое из его публицистических произведений не имеет такого личного характера, как этот «Разговор», в котором поэт и царь касаются исключительно событий жизни и творчества Пушкина. Поэт с иронией выслушивает царскую похвалу, с которой начинается беседа: «Когда б я был царь, то позвал бы Александра Пушкина и сказал ему: „Александр Сергеевич, вы прекрасно сочиняете стихи". Александр Пушкин поклонился бы мне с некоторым скромным замешательством...» Вопросы, задаваемые царем, содержат обвинительный подтекст, на который остро реагирует поэт, отстаивая свой образ мыслей, нравственные позиции. Упрек в атеизме вызывает с его стороны протест против полицейского вмешательства в личную жизнь, в чем фактически признается царь: «Но вы же афей? Вот уж никуда не годится». — «Ваше величество, как можно судить человека по письму, писанному товарищу, можно ли школьную шутку взвешивать как преступление, а две пустые фразы судить как бы всенародную проповедь?» На вопрос, почему он, ладивший с Инзовым во время кишиневской ссылки, не смог ужиться в одесской ссылке с графом Воронцовым, Пушкин дает убийственную оценку последнему, которая имеет косвенное отношение к личности самого царя. При этом он использует оригинальный прием теневого портрета. Отрицая определенные черты в характере и поведении одного человека (Инзова), он изобличает другого (Воронцова): «Скажите, как это вы могли ужиться с Инзовым и не ужились с графом Воронцовым?» — «Ваше величество, генерал Инзов добрый и почтенный старик, он русский в душе, он не предпочитает первого английского шалопая всем известным и неизвестным своим соотечественникам. Он уже не волочится, ему не 18 лет от роду; страсти, если и были в нем, то уж давно погасли. Он доверяет благородству чувств, потому что сам имеет чувства благородные, не боится насмешек, потому что выше их, и никогда не подвергнется заслуженной колкости, потому что он со всеми вежлив, не опрометчив, не верит вражеским пасквилям». Общая шутливая форма беседы не означает сама но себе миролюбия в вопросах царя, так же как и раскаяния в ответах поэта. Царь искусно ведет обвинение. Он говорит о пушкинской вольнолюбивой оде «Вольность» и оставляет без внимания предложение поэта прочитать его романтические поэмы. Финал воображаемого разговора имеет две редакции. Счастливая развязка в первой редакции («Я бы тут отпустил А. Пушкина») соответствует сказочной фабуле «Разговора», с первых строк («Когда б я был царь...») выдержанного в этом стиле. В новой редакции «Разговор» заканчивается решением царя сослать поэта в Сибирь, которое, хотя и написано в шутливой форме, значительно усиливает его общественное звучание. Такая развязка подготовлена логикой всей беседы и не противоречит жизненной реальности: «Но тут бы Пушкин разгорячился и наговорил мне много лишнего, я бы рассердился и сослал его в Сибирь, где бы он написал поэму „Ермак" или „Кочум", разными размерами с рифмами». В «Воображаемом разговоре с Александром I» Пушкин говорит о времени и о себе, о судьбе поэта в деспотическом государстве. Характерен сам прием воображаемого разговора — счастливая творческая находка Пушкина. Новые грани пушкинского сатирического таланта раскрылись в памфлете «Отрывок из литературных летописей», написанном в связи с доносом редактора «Вестника Европы» М. Т. Каченовского на редактора «Московского телеграфа» Н. А. Полевого и опубликованном в альманахе А. А. Дельвига «Северные цветы на 1830 год». Первые пушкинские памфлеты отличались злободневностью, такими оригинальными приемами, как воображаемый разговор, теневой портрет, перечень трудов литературной посредственности без всякого комментария и пр. Важный этап журналистской деятельности Пушкина связан с «Литературной газетой», которую издавал А. А. Дельвиг. В ней сотрудничали П. А. Вяземский, П. А. Катенин, Сомов. Во время отсутствия Дельвига непосредственное участие в редактировании первых номеров «Литературной газеты» (с 3-го по 12-й на 1830 г.) принимал Пушкин. Газета Дельвига и Пушкина познакомила читателей с прозой и стихами лучших отечественных и зарубежных писателей. В них отчетливо выступала тенденция к основательной разработке характеров, к правдивости и народности. В «Литературной газете» были опубликованы отрывки из VIII главы «Евгения Онегина» и очерка «Путешествие в Арзрум» («Военная Грузинская дорога») Пушкина, повестей «Учитель» и «Успех посольства» Гоголя, произведений А. Погорельского «Монастырка», П. Яковлева «Удивительный человек», а из зарубежных авторов — сочинения В. Скотта («Сокровище»), Манцони (введение к роману «Обрученные») и др. Существенное значение для выявления общественной позиции «Литературной газеты» имела опубликованная в первом номере без заголовка и без подписи пушкинская библиографическая заметка о «Некрологии генерала от кавалерии Н. Н. Раевского». В десятистрочном известии о выходе новой книги Пушкин с искренней симпатией отозвался о ее авторе: «Сие сжатое обозрение, писанное, как нам кажется, человеком, сведущем в военном деле, отличается благородною теплотою слога и чувств». Фамилию автора изданной анонимно «Некрологии» Пушкин знал, но не мог объявить читателям. Прославленный участник Отечественной войны 1812 г. генерал-майор М. Орлов, названный Пушкиным среди имен близких ему декабристов сразу после восстания, был известен как один из руководителей Союза благоденствия и, хотя избежал Сибири, находился под надзором полиции в собственном калужском имении. Свою книгу он посвятил герою войны 1812 г. генералу от кавалерии Николаю Николаевичу Раевскому, с семьей которого дружил Пушкин. Дочь генерала Раевского Екатерина вышла замуж за Орлова. Другая дочь Мария, вышедшая замуж за Сергея Волконского, сосланного в числе других заговорщиков на каторгу, отправилась вслед за ним в Сибирь. Оставленный на попечение родных маленький сын Марии скончался, скорбную надпись на его могиле составил Пушкин. Доброжелательный отзыв о «Некрологии» Пушкин завершил упреком в адрес ее автора: «С удивлением заметили мы непонятное упущение со стороны неизвестного некролога: он не упомянул о двух отроках, приведенных отцом на поля сражений в кровавом 1812-м году!.. Отечество того не забыло». Поэт имел в виду сражение при Дашковке 11 июля 1812 г., в котором Раевский участвовал вместе с сыновьями — одиннадцати и шестнадцати лет. После событий на Сенатской площади сыновей Раевского арестовали, но вскоре освободили. Пушкинская заметка о «Некрологии» касалась памятных имен и событий Отечественной войны 1812 г. и декабрьского восстания 1825 г. Заключительные слова «Отечество того не забыло» звучали в этой связи символически. Мария Волконская получила в Сибири номер «Литературной газеты» с пушкинской статьей, и ее слова о «Некрологии» в ответном письме оказались созвучны с пушкинскими. Небольшая заметка Пушкина о «Некрологии генерала от кавалерии Н. Н. Раевского» в нервом номере «Литературной газеты» заверяла читателей, что двенадцатый и двадцать пятый годы получат освещение на страницах нового издания. Подтверждением служили опубликованные в «Литературной газете» произведения: ссыльных декабристов А. Бестужева и А. Одоевского, отважных защитников отечества Ф. Глинки и Д. Давыдова, пушкинское стихотворение «Арион» («Я гимны прежние пою...»). Однако замысел поэта не мог реализоваться полностью. В «Литературной газете» он сотрудничал около года. Прежнюю идею Пушкин возродил на страницах созданного им журнала «Современник». В «Литературной газете» пушкинские статьи публиковались в отделах «Смесь» и «Библиография», чаще всего без подписи и без заглавия, и являлись откликом на животрепещущие факты литературной жизни. Их примечательная особенность — частое обращение к первоисточнику — с тем чтобы процитировать и одобрить свежую, оригинальную мысль того или иного автора. В отклике на альманах «Денница» он относит к числу замечательнейших «Обозрение русской словесности 1829 года» И. Киреевского, цитирует и комментирует его суждения о писателях, цитаты составляют большую часть его заметок О «Карелии» Ф. Глинки, о стихотворениях Делорма. В других случаях цитата необходима Пушкину, чтобы показать абсурдность, несуразность публичного высказывания, нелогичность доводов его автора. В заметке «Г-н Раич счел за нужное отвечать...» Пушкин полностью процитировал заявление Раича. Гот, отвечая оппонентам, напечатал в «Галатее» список своих сочинений, до смешного малый, и выразил удивление: где критики нашли у него «вялость воображения», «щепетильную жеманность чувств», «недостаток воображения»? Пушкин в «Литературной газете» воспроизвел этот ре-естр и признал неоспоримость возражений Раича.
Дата добавления: 2014-12-24; Просмотров: 634; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |