Александр Нагорный, Николай Коньков. Черная метка для Америки

Обама – президент кризиса

Победу демократа Барака Обамы над республиканцем Джоном Маккейном на Западе поспешили назвать чуть ли не главным событием XXI века – как будто одна из башен‑близнецов WTC уже восстала из руин и вот‑вот сама собой поднимется вторая… Телевидение активно демонстрирует полную, от Америки до Африки, эйфорию «глобального мира» по этому поводу, намекая на то, что пресловутый «синдром 9/11» наконец‑то остался в прошлом, а вызванные им конфликты и кризисы вот‑вот будут преодолены. Всего‑то и нужно было: правильно избрать нового, 44‑го президента США. И «афроамериканец» Обама – это как раз правильный выбор. Великая нация никогда не ошибается.

Такова официальная картина, выставленная для всеобщего обозрения и одобрения. Однако за этим лубочным благолепием при минимальной смене угла зрения можно рассмотреть совершенно иные и куда более интересные сюжеты. В том числе – и напрямую касающиеся России.

Более‑менее искушенные наблюдатели уже провели параллели между «переменами» Барака Обамы и «перестройкой» Михаила Горбачева. Таких параллелей оказалось на удивление много – конечно, со скидкой на конкретные условия. Точно так же Обама поднялся (или, вернее, был поднят) к вершинам власти практически «из ниоткуда», обойдя по пути куда более авторитетных и искушенных соперников. Точно так же Обама умеет «издали нравиться» людям, горячо, долго и убедительно говорить на общие темы, старательно избегая любой конкретики. По сравнению с Джоном Маккейном и – особенно – «бушизмами» Джорджа Буша‑младшего этот «вундеркиндер‑сюрприз» выглядит просто златоустом. Наконец, если Горбачева в свое время прозвали «Мишкой‑меченым», имея в виду характерную деталь его имиджа – огромное родимое пятно на голове, то Обама, первый чернокожий президент США, весь – как одна большая «черная метка» в адрес современной Америки.

Если рассматривать слагаемые его неожиданной и при всем том заранее спланированной победы, то они могут быть выражены одним словом – кризис. Причем кризис не финансовый, не экономический, не политический, а кризис системный.

Восьмилетнее правление республиканской администрации, номинально возглавляемой Джорджем Бушем‑младшим, было попыткой сохранить глобальное доминирование Соединенных Штатов военно‑технологическим путем – после того, как путь информационно‑финансовый, по которому вели Америку демократы и Уолл‑стрит при Клинтоне, показал свою полную несостоятельность в ходе «азиатского» валютного кризиса 1997–1998 годов, зато военная атака против Югославии образца 1999 года, напротив, оказалась достаточно эффективной и на несколько лет отсрочила введение, как тогда считалось, главного конкурента доллара – евро.

События 11 сентября 2001 года на некоторое время дали «команде Буша», где на первых ролях были «неоконсерваторы» («неоконы») во главе с вице‑президентом Диком Чейни, своего рода «морально‑политический карт‑бланш», который был использован – под флагом борьбы против международного исламского терроризма – для вторжения в Афганистан (наркотики) и Ирак (нефть). Параллельно был запущен механизм «глобального нефтедолларового насоса», в рамках которого средства от продажи непрерывно дорожавших энергоносителей, получаемые странами – экспортерами нефти и газа, в обязательном порядке вкладывались в американские ценные бумаги, государственные и частные. Что позволяло – пусть за счет увеличения государственного долга – поддерживать на плаву «американское процветание».

Однако эта модель очень быстро выработала свой ресурс. Фундаментальные проблемы экономики США не решались, нового системного технологического прорыва не произошло. Ипотечный, а затем банковский кризис переросли сначала в полноценный финансовый кризис с неизбежной и длительной, как сейчас принято говорить, «рецессией» – а, вернее, экономическим спадом, который должен стать куда серьезнее Великой депрессии 30‑х годов прошлого века. И можно лишь поаплодировать верхушке республиканцев, которые в этих сложнейших условиях не просто «сдали» власть демократическому кандидату, но еще и публично «умыли руки», то есть сделали это, полностью «сохранив лицо», до последней черты сохраняя видимый контроль над ситуацией, а также относительную стабильность в финансово‑экономической сфере. Какими методами и за счет чего такой результат был достигнут – другой вопрос. Важно то, что принимать жесткие и непопулярные внутри– и внешнеполитические решения придется уже новой, демократической администрации, «команде Обамы».

Говоря об относительной стабильности в финансово‑экономической сфере, мы ничуть не преуменьшаем масштаба и значения событий, произошедших в Америке буквально за два‑три месяца накануне президентских выборов: обвала фондового рынка и краха ряда системообразующих финансовых институтов, наподобие «Lehman broth.» и AIG. Но по сравнению с тем, что будет ожидать Америку и мир в 2009 году, все это, похоже, – сущие мелочи.

Разумеется, финансово‑экономический кризис синергетически усугубляется кризисом внешнеполитическим. Агрессивный диктат Вашингтона в рамках заявленной «неоконами» «войны цивилизаций» против «исламского терроризма» оказался, по большому счету, несостоятельным не только в Ираке, но и в Афганистане. Точно так же несостоятельными оказались попытки «придушить» китайскую экономику высокими ценами на нефть – инфляция бумерангом вернулась в Америку. Споры вокруг ядерной программы Ирана, а в особенности южноосетинский конфликт в августе 2008 года показали, во‑первых, что Россия не намерена все время выступать в роли бессловесного и безвольного «младшего партнера» США, а во‑вторых, что безоговорочная поддержка «неоконов» на словах еще не означает помощи на деле. Максимум, что удалось Соединенным Штатам в Грузии – не превратить военное поражение режима своего верного союзника Михаила Саакашвили в поражение политическое. И то – в большей мере потому, что в Кремле сочли более выгодным иметь полностью «нерукопожатного» и «недоговороспособного» для себя грузинского лидера с целью замораживания ситуации с независимостью Абхазии и Южной Осетии.

Но самое главное – кризис угрожает внутриполитической стабильности самих США, где, по разным оценкам, средний уровень жизни должен упасть втрое‑вчетверо, причем в наибольшей степени пострадают «цветные меньшинства», благосостояние которых сильно зависит от социальных программ разных уровней. Поэтому оценки Барака Обамы как «переходной фигуры» и даже «политического смертника» распространены не только в России, но и на Западе, и даже в самой Америке. Когда Хиллари Клинтон предсказала Бараку Обаме судьбу Джона Кеннеди, это было списано на чистые издержки предвыборной борьбы. Однако когда вице‑президентом стал весьма влиятельный сенатор Джозеф Байден, а затем в «команде Обамы» один за другим появляются фигуры из бывшей «команды Клинтона», стало понятно, что при определенных условиях в Соединенных Штатах действительно может быть разыгран «президентский гамбит». Своего рода «последним звоночком» стала оглашенная спецслужбами информация об аресте двух белых «экстремистов», которые якобы намеревались купить пистолеты, убить 88 негров, а затем лишить жизни и самого Барака Обаму. Звучит как анекдот, и даже для предвыборного пиара немного чересчур. Зато словосочетание «убить Обаму» в общественное сознание уже вложено, то есть должное выстрелить ружье можно считать повешенным на стену…

Кстати, весьма забавно выглядит карта голосования президентских выборов 2008 года: на Востоке граница между «демократическими» и «республиканскими» штатами пролегает ровно там, где проходила граница между «федералами» и «конфедератами» во время Войны Севера и Юга, то есть Гражданской войны 1861–1865 годов. Причем за Джона Маккейна голосовали бывшие рабовладельческие штаты, а за Барака Обаму – бывшая вотчина республиканца‑аболициониста Авраама Линкольна. Вот такая полная смена политической полярности произошла за неполные полтора века. Далее на Запад центральные штаты голосовали в основном за Маккейна, а все тихоокеанское побережье за Обаму. В традиционных геополитических терминах получится, что Обама – ставленник «талассократии», в то время, как Маккейн – явный «теллурократ». Но к реальности все эти абстракции никакого отношения иметь не будут.

Куда важнее для нас то переформатирование мировой политики, которое почти наверняка будет предпринято «командой Обамы»: нормализация отношений с мировым исламом, укрепление «атлантического единства», «развод» Уолл‑стрит с Израилем, а также усиление давления на Китай (в том числе через Индию и мусульманскую умму) и наРоссию (по линии Прибалтика – Украина – Кавказ – Поволжье – Центральная Азия – Сибирь – Якутия). По сути, такой крутой, пусть и не на все 180 градусов, внешнеполитический разворот является попыткой США вернуть себе упущенную за 2004–2008 годы инициативу на мировой арене под условным лозунгом: «Не диктовать свою волю, а задавать свои правила игры», ибо первое требует значительных расходов, а второе – «почти бесплатно», что весьма немаловажно в условиях нынешнего кризиса. Другой вопрос, что у Америки на столе остается все меньше «фишек», включая и вброшенную черную фишку («черную метку») Барака Обамы, а потому ее шансы «сорвать банк» в возобновляемой глобальной игре становятся все более призрачными. Однако это вовсе не значит, что России вообще следует садиться за игорный стол – принимая тем самым условия новой американской игры, наша страна гарантированно потеряет и те немногие «козыри», которые были набраны за годы президентства Путина. Впрочем, известные формулы служения «золотому тельцу»: «Где кошелек, там и сердце», «Где хорошо, там и родина», – еще никто не отменял. Поэтому перспективы нынешнего Кремля сохранить себя, российскую территорию и Россию в целом практически равны нулю. Если последние две задачи и удастся решить – судя по всему, уже очень дорогой, на грани приемлемого, ценой, то решать их будет уже совсем другая «вертикаль власти».

«Завтра», 2008, ноябрь, № 46

Дата добавления: 2015-03-29