КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Инструктаж
Эмокор
Улица до боли напоминала ту, по которой они с клоуном прибежали на площадь. Такая же бесконечная, пыльная и пустая. Может быть, это она же и была. Эгор совсем не ориентировался в этом розово-черном чужом, безумном и навязчивом мире. Да и ориентироваться стало крайне сложно — солнце ушло, на черное небо вышел розовый месяц и высыпали розовые звезды. В Эмомире наступили короткие сумерки. — Что-то быстро день пролетел, — пожаловался Эгор. — Сир, у нас не бывает дня. Вам придется привыкнуть. И ночи у нас тоже не бывает. — А что же бывает? — Черно-розовые закаты, угольные сумерки, немножко розовощекого утра, пепельный вечер и романтический рассвет. В Эмомире время очень чувственное. — А как же «время — деньги»? — В Эмомире нет денег, сир. Да и покупать здесь нечего. — Когда нет денег, то нет любви! — пропел довольный возможностью ввязаться в разговор клоун. — О-о! Вот этого добра здесь предостаточно, — гордо сказал кот, помахивая черно-розовым хвостом. — А вот и нет, — встряла гордая Мания. — Достаточно для кастрированных ученых котов. Найти настоящую любовь в наше время очень трудно, почти как счастье. Она так редко попадает к нам из Реала. Ну, если только какой-нибудь ротозей потерял или от какого-нибудь хама ушла. Ею ведь нужно еще уметь распорядиться. — Кукольный эмо-кидский бред. Во дворце у нас целые склады любви. Тебе что, мало? — Это все заменители, интенсивно обработанные суррогаты. Я предпочитаю натуральную любовь из реального мира, пусть даже и адаптированную эмо-тронами. — Чем? — удивился новому слову Эгор. — Что ж, сир, будем считать, что моя лекция о природе Эмомира, по-нашему — Эмокора,
спонтанно началась. — Профессор, итить твою мать, нельзя ли попроще и без понтов? — буркнул клоун. — Без понтов-мостов нам не обойтись. Мне придется перекинуть мостик из грубого реального мира в легкую материю бессознательного эмо. Так вот, Эмомир соседствует с Реалом, соприкасается, находится буквально в нем и остается при этом невидим, но ощутим на метафизическом уровне. Все в Эмомире соткано из эмотронов: и это небо, и дома, и вы. Эмотроны — частицы, из которых состоит живая материя, принимающая любые формы по желанию Создателя. Создатель сделал этот мир таким, какой он есть, и никто не вправе его изменять. Кроме Королевы и вас, о бесстрашный Эмобой. — Кот, ведь так тебя зовут? Давай на ты? — Я не могу, сир! — Я тебе приказываю! И перестань меня постоянно обсирать: сир, сир. Или ты намекаешь, что я сир и убог? Тик- Так заржал, а Кот только развел лапами. — Есть вопросы? — Куда мы премся? Я устал, — сказал Тик. Мания, показывая свое отношение к лекции, демонстративно достала плеер и надела наушники. — Есть миллион вопросов, — сказал Эгор. — Этот плеер тоже из эмотронов? — И плеер, и музыка, которую слушает сейчас Мания, которая когда-то звалась просто куклой Машей, и ее трусы, и она сама, и ты, Эгор, — все из эмотронов. То, что попадает к нам из Реала, рассыпается на эмотроны и обретает новые формы благодаря Создателю. Все, кроме бабочек, гвардейцев и меня, но это тема для отдельного доклада… Коту явно с трудом давался переход на амикошонство с Эгором. — А сколько лет Эмомиру? — Эмомир существовал всегда. Я как ученый подозреваю, что он гораздо древнее мира реального. Первобытный страх, который ты поверг на площади, древнее любого из созданий Реала. А вот эмо-королевству пять лет с хвостиком — по меркам реального мира, конечно, поскольку здесь понятие времени отсутствует. Пять лет назад Создатель призвал в этот бесхозный мир
великую королеву Маргит, чтобы она навела порядок и правила здесь до прихода Эмобоя. А что будет дальше, знает только Королева — хранительница Великой книги. — А что, Книга и правда — комикс? — улыбнулся Эгор. — Да. Но это великий комикс предсказаний Создателя. — И что за порядок навела эта Маргит? — Когда Королева прибыла сюда со своей верной гвардией, Эмомир являлся взору безобразно многоцветным, наивным и неискушенным. Но вместе с добротой, наивностью и прочими невинными и слабыми тварями типа радости, умиления и вдохновения здесь разрослись и стали активно их поедать различные чудовища — грусть, презрение, отвращение, страх и стыд. Королеве удалось разогнать монстров и запереть их в темных подвалах. — В Эмомире есть диссиденты? — вклинился в разговор Тик-Так. — Скорее уж маньяки-убийцы, которые, хвала Создателю, сидят теперь за решеткой. — И чем вы их кормите? Эмо-кидами? — не унимался клоун. — Зачем эмо-кидами? Астеническими эмоциями, которые попадают к нам из реального мира. Их в нем так много, что проблем нет вовсе. Как известно, отрицательные, астенические эмоции тормозят все процессы в организме, вот чудовища и спят почти все время. — Ага, особенно сонными оказались эти два добряка, которые чуть не слопали меня на площади, — язвительно сказал Эгор. — Нет, это совсем не то. Эмомир безграничен. Эти монстры — пришельцы, появившиеся только вчера, и они реально страшнее всех, виданных доселе. Королевская гвардия с ними не справилась бы. — Банда ленивых алкоублюдков, — вставила свое слово Мания, которая вытащила из уха один наушник и прислушивалась к разговору. Кот бросил на нее неодобрительный взгляд. — Кстати, эти твари сожрали кучу невинных паззеров, — сказала кукла. — Шиздить эмо — это круто! — пропел Тик-Так и осекся, взлянув на остановившихся Кота и Манию. — Извините, вырвалось. Слава Эмобою, спасителю славных паззеров! — ерничал клоун. — И правда. Спасибо тебе, Эгор, от всех кукол эмо-кидов, — просто сказала Мания. Эгор смутился. Впереди показалось какое-то пустое пространство очередной площади, тускло освещенной розовыми фонарями. — А зачем вообще спасать этих кукол? — не унимался клоун. — Для них, по-моему,
поуничтожаться — одно удовольствие! Вон какую они бойню устроили на площади. Ужас! А эта чертова кукла, которая себе сердце вырвала? Ведь помрет же, ДУРа. Мания обиделась. — Сам дурак. Нельзя ругать кого-то за искреннее проявление чувств. Кукла не помрет, куклы от этого не умирают. Они умирают, когда о них забывают. Подлатают ее, и будет она вечно страдать от неразделенной любви к Эмобою с полным на то основанием. Но в этом и есть смысл ее кукольного существования. Ясно? — Как божий свет. Все позеры — идиоты, что в Эмомире, что в Реале, — констатировал клоун. — Судя по безобразной драке — да, можно так сказать. Но только заваруха эта — всего лишь спектакль в честь Эгора, — сказала кукла. — Фига себе, хеппенинг с отрыванием конечностей, — присвистнул клоун. — Ну, может, ребята чуть перестарались, зато от души. Весело же получилось? — Да уж, — сказал Эгор. — У нас эмо-киды не такие веселые. — Так ведь это Эмомир, здесь все по-другому. — Если ты закончила, Мания, я продолжу свой рассказ, — вкрадчиво сказал Кот, злобно щурясь из-под очков. — Тем более что я тоже хотел поговорить про кукол эмо-кидов. — Без проблем. — Мания демонстративно вставила наушник обратно в ухо и затрясла головой в такт песне. — Итак, куклы эмо-киды, — с интонацией заправского лектора произнес Кот. — Мир стал розово-черным, и в нем, как тараканы, завелись позеры, или трупозеры, — куклы эмо-киды, как вам будет угодно. — Ближе к телу, — сказал клоун. Они уже почти подошли к странной площади с фонарями. Стало видно, что она чем-то заставлена, но очертания предметов были размытыми в рассеянном розовом свете. — Самые бессмысленные и вредные обитатели Эмомира, его позор и крест — позеры, эмо- киды. Не понимаю, почему Королева так благоволит к ним и всячески их культивирует. Эх, моя бы воля… — Кот вздохнул. — Чем же они так плохи? — спросил Эгор. — Пустые бесполезные кривляки, возвели в культ собственные чувства, собственно говоря, их у них не так и много: любовь и страдания. И устраивают из них постоянные спектакли. Для наших с
Королевой целей вполне хватило бы трудолюбивых барбикенов, а еще эмо-киды считают, что созданы по образу и подобию Создателя. — Неплохо, — вставил клоун. — А ты небось считаешь, что Создатель — это Кот с большими усами? О, майн Кот! — Бред, — обиделся Кот. — Я просто не люблю трупозеров и бездельников. Счастья они приносят королевству с гулькин нос. А любви расходуют немерено. — Меня в наших эмо-кидах больше всего бесили их показушные суицидальные попытки. Вещь отвратительная и заразная. Пошкрябают запястья, заляпаются кровью и гордо выставляют фотки в Интернет: вот какие мы крутые. Бе-е… Гадость. В Эмомире тоже так? — спросил Эгор. — Ну у нас ни фоток, ни Интернета нет. Да и красоваться не перед кем. Но конечности свои целлулоидные эмо-куклы все равно периодически режут. Зачем? Спросите у Мании. Мания скривила рот. — Я все слышу, но объяснять ничего не буду. Все равно не поймете. Вы не знаете, что такое быть живой куклой… — Да все мы знаем, — вмешался клоун. — Вы просто беситесь с жиру, а вернее, от его отсутствия. Вам ужасно скучно — жизнь не оказывает вам достаточного сопротивления, вам не нужно выживать, бороться с голодом и холодом. Вот вы и придумываете себе искусственную опасность, бросаете вызов толпе. Но здесь, в Эмомире, вы сами толпа и поэтому полностью деградировали. В Реале девяносто процентов эмо — тусовщики, тринадцати-, шестнадцатилетние подростки, девочки, которым нравятся розовые тряпки и плюшевые мишки. Эмо-кор они не слушают, слишком страшно и громко. То ли дело смазливая музычка от милашек из «Tokio Hotel». А все эти резаные вены — ритуал выпендрежников. Взять бритву, пару раз чиркнуть по руке, заснять это и гордиться собой — гораздо проще, чем быть личностью и что-то создавать, сопротивляться лжи и пытаться изменить этот мир, пусть хотя бы проявлениями личных чувств. — Так, отлично! — не вытерпела Мания. — Все, что ты сейчас сказал, не имеет никакого отношения к Эмомиру. Это у вас в Реале происходит вся эта чушь. Это у вас эмо — субкультура, а у нас — это единственная культура. Мы здесь единственные разумные создания, не считая продажных отщепенцев барбикенов, этого говорящего животного, ну и Королевы, естественно. Для нас «паззер» — это звучит гордо! А вены мы режем, чтобы убедиться, что мы живые, чтобы не забыть, что есть другая боль, кроме душевного страдания. — Звездострадальцы! — буркнул клоун. — А хоть бы и так, — согласилась Мания. — В нашей жизни нет ничего важнее любви, мы ищем ее, верим, влюбляемся, любим. Теряем ее — страдаем, находим — радуемся. — А между делом демонстрируете друг другу нелепые эмо-наряды. Жертвы пубертатной моды, навязанной вам из другого мира. Где ваша внутренняя свобода? — не успокаивался Тик-Так. — Ты опять сбиваешься на реальный мир, клоун. Это у вас эмо-субкультура — разделение на два лагеря. Один считает, что эмо — это музыка с корнями в вашингтонском хардкоре и стиль жизни, наполненный искренними эмоциями. А второму наплевать на музыку, для него эмо — это мода, одежда и эпатаж. Ради моды эти вторые готовы зарабатывать анорексию и резать вены. У нас же все не так, мы — органичные эмо, мы сотканы из эмотронов, и в каждой нашей клетке звучит эмо-кор, мы — эмо-куклы, созданные для любви и страданий, и нам не нужна никакая философия. У нас свои проблемы. Мы не растем и не стареем, не рожаем детей, розово-черный мир вокруг нас не кормит, и мы полностью зависим от Реала, откуда мы черпаем и нашу любовь, и другие эмоции, которыми питаемся. В вашем мире любовь — это действие, процесс эфемерный и неуловимый, но счастья, как и страданий, она приносит людям гораздо больше, чем та, материализованная, которой здесь, в Эмомире, пользуемся мы. Вот в чем проблема. Понятно? — Не очень, — сказал Эгор, который отвлекся от разговора, разглядывая странную площадь, на которую они вышли. Она была квадратная, гигантских размеров и вся уставлена пустыми застеленными кроватями. — Что за бред? — Это Спальный район, сир. Извини, Эгор, сбился. — Кот смутился и тут же набросился на куклу: — Мания, ты же понимаешь, что невозможно разобраться в той околесице, которую ты нагородила. Вот, например, про музыку — она звучит у вас внутри, но ты все время в плеере. Зачем? — Я — элита, могу себе позволить слушать то, что хочу и люблю, помимо того, что звучит внутри. — И что ты слушаешь? — спросил Эгор, остановившись у одной из кроватей и присев на ее розовое байковое покрывало. Клоун плюхнулся рядом. Кот и кукла сели на кровати напротив. — «Saosin» — самый рульный эмо-кор. — Слово какое-то китайское. Очередная подделка. Ты лучше, Маня, про любовь нам подробнее расскажи. — Тик-Так болтал короткими ножками, не достающими до земли. — Во что она в Эмомире материализуется — в игрушки из секс-шопа, в морских порнозвезд, в разорванные в клочья сердечки? — По-разному, красный эротоман. Бывают такие сладкие щенки с розовым носом и языком, которым облизывают тебя с ног до головы. Чистый, наивный и добродушный щен, который любит тебя бесконечно и бескорыстно с того момента, как увидел. А может быть, и свинья с бесстыдным розовым пятачком… — Свиньи самые чистоплотные животные в мире. — Прости, клоун, я образно и вовсе не хотела тебя обидеть. Тик- Так возмущенно хрюкнул. — То есть влюбленные пары просто заводят собачку или свинку? — спросил озадаченный Эгор, и между камнями у его ног бойко повылезали уже подзабытые грибы удивления. — Можно сказать и так. Легко ошибиться и найти не свою любовь. Или неправильно за ней ухаживать. К тому же все надо делать вдвоем. Ну и самое главное, любовь — единственная из воплощенных эмоций, которая может умереть. Иногда очень неожиданно и без всяких предпосылок. В Эмомире не счесть кладбищ любви, а эмо-кидов, которые чаще всего хоронят свою любовь и большую часть времени проводят на могилах своих любовей, называют трупозерами. — Круто, — присвистнул клоун. — Только я не понял, вы сексом-то занимаетесь? У вас вообще пиписьки есть? В детстве меня страшно мучил этот вопрос: есть ли у кукол пиписьки? — Фу-у — сказал Эгор, — детский сад какой-то. За кроватью рядом с ним вырос и расцвел стыдливый розовый куст. — Все у нас есть, — сказала ничуть не смутившаяся Мания, — все как у людей, даже лучше. Показать? — Давай, — обрадовался клоун, захлопав в потные ладони. — Не надо! — Эгор даже вскочил. — Верю! — Ну и дурак, — обиделся Тик-Так. — Все у нас есть, — тихо повторила кукла, — кроме счастья. Простого человеческого счастья — забирают его у нас. — Ну, не все так грустно, — подключился к разговору давно молчавший Кот. — Это жизнь. Королевство должно пополнять запасы валюты. Богатеет Королевство, богатеете и вы. Счастье слишком эфемерная и редкая субстанция, даже для Эмоми-ра. Здесь нет денег, и единственной ценностью для торговли с другими мирами является счастье. Королевские фрейлины, эмо- фарфаллы, день и ночь трудятся, собирая пыльцу счастья на свои крылышки. Хранится счастье в запечатанных сосудах в казне Королевы и ждет тебя, о Эмобой. — Кстати, Маня, у людей счастье тоже долго не задерживается. Не парься, — успокоил куклу клоун. — Будь счастлива, — подпел ему Эгор и осекся. — И вообще, нечего тут нюни разводить. Забирают у них счастье! — противным голосом сказал Кот. — Все равно что деревья страдали бы из-за того, что кислородом, который они выделяют, дышат все кому не лень. Потребляют углекислый газ — выделяют кислород. Вы потребляете любовь — выделяете счастье. Правда, слишком мало и очень редко. — Вот урод, — сказала Мания, и из ее дырок-глаз покатились круглые черные слезы. — А я вот ничего не потребляю, — испуганно сказал Эгор, с сочувствием глядя на куклу. — И не потреблял? — строго спросил клоун. — Ну разве что пару раз, как все. Фу! Ты опять меня запутал. Не потребляю здесь. Ничего не ем, не пью, и спать не хочется. Ты-то, клоун, уже тонну моих эмоций сожрал. Кот всплеснул лапами в ярких браслетах: — Эгор, ты идеальное создание. В тебе уже все есть. Ты можешь менять этот мир, а в будущем и мир реальный, подробней обо всем тебе расскажет Королева. А я лишь преданный хвостатый паж ее. А насчет слова «спать» — в Эмомире такого понятия нет. Во сне не спят, понимаешь? — С трудом. Но если это сон, то есть ли у него конец? — Конечно есть, и обязательно счастливый. — Отлично. — Эгор повернулся к кукле. — Мания, ну хватит плакать. А то я не выдержу и присоединюсь. Скажи лучше, чем так хорош этот твой «Saosin», который ты слушаешь и который увековечила на своей груди? Кукла сразу перестала плакать. — Ты что, не знаешь? Странно. «Saosin» — это не только группа, это еще и мудрое китайское изречение, которое означает примерно следующее: «Держи свое сердце закрытым, потому что ничто не вечно. Не привязывайся к чему-либо, потому что это что-либо уйдет в конце концов и разобьет твое сердце». Эгор похлопал себя по пустой груди: — Это правда. Услышать бы пораньше. Хотя я ни о чем не жалею. Только очень хочу вернуться и увидеть Кити, одним своим глазком. Причем немедленно! Так как мне это сделать, Кот? Где ваши разломы и точки соприкосновения с Реалом? И зачем в мире, где никто не спит, огромная площадь, заставленная кроватями?
ГЛАВА 8
Первые лучи эмо-солнца осветили площадь Спального района. Закат плавно перетек в рассвет, не выходя из уже привычной розово-черной гаммы. Четыре совершенно непохожих друг на друга существа сидели на двух старых металлических кроватях с розовыми выцветшими покрывалами и огромными черными подушками с орнаментом из розовых черепов в изголовьях. Испуганный напором одноглазого героя, ученый кот держал перед ним ответ: — Спальный район — это такая сложная телепортационная система, которая транслирует образы обитателей Эмомира в сны обитателей Реала. Что-то вроде ваших кинотеатров. У эмо-кукол нет иного способа попасть в мир снов, который в принципе не подвластен никому. Я говорю «в принципе», потому что в Великой книге написано, что ты, Эмобой, сломаешь эти стереотипы и покоришь мир снов. Ты сможешь вмешиваться в ход сновидений и менять их так же, как и Эмомир. А пока это чисто развлекательное заведение. Любой из обитателей Эмокора может прийти сюда, лечь головой на сонную подушку, попасть в сон любого человека в Реале и посмотреть его изнутри. — И даже в сон Памелы Андерсон? — снова влез Тик-Так. — Какой же у вас дурной вкус, клоун, — едко сказал Кот. — Цирковой. И все же? — Конечно, главное, чтобы она в этот момент спала. Эгор опешил от открывшейся возможности. — Тик-Так, а ну-ка пересядь. — Ты что, хочешь прямо сейчас к Памеле? — Да убери ты свою толстую задницу. — Уже убрал. — Клоун юркнул на свободную кровать в метре от Эгора. — Только учти, Памела на сегодня занята! Эгор не ответил, только махнул на него рукой, как на надоедливую муху. Он уже вытянулся в струнку, вжав голову в черный шелк подушки, и закрыл глаз. «Кити, Кити, где же ты? Я иду к тебе!» Кукла и Кот переглянулись, ученый кивнул на свою левую лапу, где красовались сразу три пары модных часов, и с сожалением покачал усатой мордой. — Черт побери, я ничего не вижу. Что за тупые приколы? — закричал Эгор. — Оно немудрено, Эгор, ведь в реальном мире сейчас день в разгаре, — развел лапами Кот. — Зачем так орать! Ты мне весь кайф обломал, — раздалось с кровати клоуна, — а я только- только познакомился со Скарлетт. — Какой еще Скарлетт? Ты же хотел в сон Андерсон, — удивилась Мания. — Андерсон — Йохансон, невелика разница. Большие сиськи и классная задница. Зато Скарлетка моложе, и сиськи настоящие. И вообще, я борюсь со своим дурным вкусом. — Нет, нет, нет! — Эгор забегал вокруг кровати, чувствуя, как закипает горючий фонтан в глазу. — Я должен немедленно увидеть Кити. К черту королеву, к черту подвиги, к черту весь ваш слюнявый Эмокор! Пока я не увижу Кити, никуда не пойду. — Но, сир! Извини, Эгор, опять сбился, я просто в шоке. Это невозможно. Мы должны до заката быть во дворце. — Я знаю точно, невозможное возможно! — пропел красный шут и сел на шпагат. Мания повернула к нему голову, приложила два пальца к виску и сделала вид, что застрелилась. Эгор схватил Кота за лацканы его модного «ботанического» пиджака и с ненавистью заглянул в его вертикальные зрачки. — Кот, ты видел, что я сделал с клопом и с зайцем на площади? С тобой это проделать будет гораздо проще. Я всего лишь хочу увидеть любимую девушку и попрощаться с ней. И все. Ты не можешь мне отказать. И ты немедленно отведешь меня к чертовым разломам, или как вы там их называете. Все понятно? От Эгора разлетались злые вороны. — Больно. Мяу. Как больно. Я отведу. Но Королева будет очень недовольна. — Шерсть у Кота встала дыбом, он стал жалок и смешон. — Скажи, что я тебя заставил под угрозой смерти или… как его… дезактивации эмотронов. — Хорошо, только отпустите меня, сир, тьфу, Эгор. Все четверо молча покинули площадь и свернули в маленький кривой переулок, который внезапно закончился розовой глухой стеной с маленькой узкой дверью, закрытой на щеколду. Уходя в небо, стена тихонечко подрагивала и гудела, как улей. — Не нравится мне это место, — сказал клоун. — Что это, Кот? Это и есть ваш разлом? — Да, Эгор. Это ближайшая точка соприкосновения миров. Эмоциональный фон здесь зашкаливает. Причем он крайне отрицательный. Место, действительно, не очень хорошее, даже плохое. Это больничный тупичок. До прихода Королевы здесь жили и столовались два неприятнейших монстра: Депрессия и Отчаяние. Но сейчас они в заключении, под надежной охраной вместе с другими чудовищами. — Очень хорошо, — сказал Эмобой, направляясь к узкой дверце, — всем пока, спасибо за компанию. Кот неожиданно резким лихим прыжком перескочил через Эгора, встал спиной к дверце и затараторил: — Нет, ты не можешь так уйти. А инструктаж? Ты ничего не знаешь о Реале. Вернее, все, что ты о нем знаешь, теперь для тебя не годится. Это враждебный и чужой для тебя мир, твой мир здесь, ты нужен нам, нужен Королеве, а там тебя никто не ждет. Там ты найдешь только боль и отчаяние. — Кот, отойди. Мы все уже решили. Зашибу ведь! — А ведь ботаник прав, ты должен прослушать инструктаж, — сказал клоун. — А еще тебе нужен проводник. Я пойду с тобой. — Что? Какого черта! Ты уже здесь достал меня своими дебильными шутками! Или ты хочешь вернуться обратно в балаган к Петросяну? А, беглый клоун? — Ну, если только Кот вернется к Куклачеву. Очень смешно. Но ты не понимаешь, что говоришь. Ты сейчас существо из тонкой, прозрачной, невидимой в Реале материи, зато все эмоции мира, а в большинстве своем они негативные, ты будешь ощущать на собственной шкуре. Ты даже не представляешь, какой ты сейчас ранимый. И вообще, если хочешь увидеть Кити, возьми меня с собой, без вариантов. Клоун состроил обиженное лицо и, повернувшись к Эгору спиной, сел на пыльную мостовую. Мания, неодобрительно посмотрев на него, отошла в сторону. Немного растерявшийся от напора попутчиков, Эгор сдался: — Ладно, ладно, я возьму тебя с собой, Красный. А ты, хвостатый, давай поскорее инструктируй и уходи с дороги, а то я за себя не ручаюсь. Обрадованный Тик-Так обратился к Коту: — Господин ученый, я тоже посоветовал бы вам поскорее приступить к инструктажу, поскольку Эмобой сейчас находится в маниакально-экстатическом состоянии и любые уговоры и аргументы только лишь ухудшают ситуацию. Пусть уж лучше сам во всем убедится, один раз все сам увидит. Тем более что сфера его интересов в данный момент находится по ту сторону стены. Эгор до сих пор еще не понял, кто он и где он, и немудрено. Ведь он всего лишь слепок жизненного опыта, эмоций, памяти, мечтаний совсем еще незрелого юнца. Пусть сходит и скорей вернется, сознательно и по собственной воле. А я уж поохраняю его там, чтоб не перегорел. А Королеве в оправдание напомните, что интерес является фундаментальной эмоцией, движущей человека по реке жизни, тем более Эмобоя. Закончив, клоун скрестил руки на груди и задрал красный нос к небу, раздувшись от ощущения собственной значимости еще больше, чем обычно. Кот, Эгор и Мания, открыв рты, молча смотрели на него. Первым опомнился Кот: — А ты не так глуп, клоун, как казалось все это время. — Пустяки. Я просто старательно маскирую свою глупость за умными словами. Не поддавайтесь, друзья, первое впечатление самое верное. — Да кто ты такой, в конце концов? — не выдержал Эгор. — Я краски слой под кожей на груди. Я встреча — расставанье впереди. Твой Санчо Панса. Твой Ламме Гудзак. Жилет, чтоб плакаться, и шуточек рюкзак. Твой раздражитель и служитель культа твоего, о Эмобой. — Ладно, черт с тобой, не хочешь, не говори. Давай, Кот, свой инструктаж. Кот принял лекторскую позу и начал вещать менторским тоном: — Эмо-создания в Реале не могут находиться более тридцати семи минут, через этот отрезок времени эмотроны начинают разрушаться под воздействием жесткого эмо-фона мегаполиса. — А если я уйду не в город, а на природу, моя природа продержится дольше? — спросил Эгор. — Попрошу не перебивать меня и воздержаться от сарказма. Границы соприкосновения ноосфер наших миров ограничены мегаполисом, Эгор, — это данность. Есть еще с десяток колоний, но об этом как-нибудь потом. Вам понадобятся бинпер-часы, которые через полчаса начнут активно напоминать о возвращении, — это первое. Теперь второе. Необходимо надеть розовые очки, чтобы не разрушить психику, по той же причине уши нужно заткнуть берушами. Это хоть какие-то средства защиты, помните, что вы сейчас гиперчувствительны. Вас никто не видит и не ощущает, но зато вы все видите и все ощущаете так, как будто с вас сняли кожу, освежевали и электродами подключили сердце и мозг ко всем нервным системам, попадающимся вам на пути. Передвигаться советую не ногами и транспортом, а силой мысли и воображения. Нужно только четко представлять себе то место, куда вы хотите попасть. И никаких контактов с людьми. Прямой контакт может вызвать необратимые последствия в обоих мирах. Тебе, Эгор, все это еще предстоит. Но для этого ты должен набраться сил, опыта, знаний, любви и счастья. Ну, в крайнем случае ненависти. — А как можно с кем-то контактировать, когда я невидим и неощутим? — Если ты нарушишь правила и допустишь в себя сильный энергетический эмо-заряд извне, ты можешь материализоваться. — Я же уже говорил тебе, — обиделся клоун. — Привидения. Они же только этим и занимаются — материализуются, пугают людишек, получают заряд страха, подпитываются им и дематериализуются. — Да, это так, — согласился Кот, — но это самые несчастные создания. Они существуют между двумя мирами. Изгои среди изгоев, отшельники среди отшельников. — Да и хрен с ними. Всё? Инструктаж закончен? Я могу, то есть мы можем идти? — Да. — И где мне взять все эти прибамбасы: часы, очки, затычки? — Все это в твоей сумке. — Да? — Эгор впервые заглянул в сумку-почтальонку, которая висела у него на плече. — Надо же, как раз две пары. А это что? — Он достал из сумки черный круглый прибор, похожий на компас. — Чуть не забыл. Это эмофон. Если будет время, постарайтесь выйти из разлома с положительным фоном. Из роддома или из кукольного театра, например. А мы найдем вас там по бипперам. — О, да тут еще и плеер есть. Какой-то он страшный. Эй, Мания, как ты обращаешься с этим куском… не знаю чего, тут даже кнопок нет. — Это не кусок, это сгусток музыки. Просто вставь наушники в уши, и он заработает, подстроится под твое настроение, выберет любимую музыку в твоей памяти и будет играть. — А если я хочу новую? — За новой — в Реал или в мир снов, кому как больше нравится. — Клоун, пойдем-ка в Реал. Я все узнал и ко всему готов. Кот и Мания, на всякий случай — до свидания! Эгор и клоун оперативно экипировались в смешные рэйверские розовые очки, Тик-Так заткнул уши берушами, а Эмобой надел плеер, и они важно, как космонавты, подошли к обшарпанной розовой двери. Эгор отпер щеколду и вошел первым, за ним — клоун. Как только они открыли дверь, их чуть не сбил с ног вихреобразный поток, который проскочил мимо них и устремился в Эмомир. Дверь захлопнулась, и, щурясь от яркого света, который слепил, несмотря на очки, Эгор подумал: «Как же мы выйдем обратно, если они закрыли щеколду?» Но мысль сразу же потерялась. Оглядевшись, Эгор понял, что находится в больничном коридоре и прямо сквозь него проезжает каталка с больным, которую толкает симпатичная санитарка в коротком белом халате. «Я дома, — подумал Эгор, когда девушка уверенно прошла сквозь него и тупо улыбающегося клоуна. — Я в больнице, я на верном пути. Наверное, я все-таки в коме, лежу в реанимации, и врачи борются за мою жизнь. А может, я после операции, отхожу от наркоза и постепенно прощаюсь со своими галлюцинациями. Сначала с Эмомиром, Котом и Манией, а теперь надо попрощаться и с клоуном, открыть глаза и проснуться». Увлеченный этой замечательной идеей, Эгор не заметил, как заплакал, и ощутил это лишь тогда, когда перестал что-либо видеть в мокрых запотевших очках. Он помахал клоуну, прощаясь, и снял очки. Тик-Так в ужасе всплеснул руками и посмотрел на него как на идиота. Эгор не проснулся, зато глаз мгновенно резануло больничным тихим ужасом, чужой физической болью и немощью, несбывшимися надеждами и ожиданием смерти. В ушах голосил «Finch». Эгор стоял в коридоре отделения нейрохирургии рядом с операционной, он даже не заметил, как надел очки обратно. Но поздно, ему стало плохо. Он понял, что теряет сознание. Фантомное сердце ухнуло и провалилось куда-то в желудок, голова опустела, колени подкосились, и свет исчез.
ГЛАВА 9
Дата добавления: 2015-05-09; Просмотров: 328; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |