Город – 2 26 страница

Но ведь если есть деньги…., и есть та самая пресловутая Корпорация…..

«Думай‑думай‑думай, Шерин!»

Я принялась вспоминать все, что когда‑то рассказал мне в Тали Кристофер Ларош. Что же именно он говорил тогда, когда получил долгожданную посылку? Не ошибиться бы….

«Я заплатил им за браслет, и они прислали мне его…»

Ведь именно! Он заплатил заранее! И поэтому не получил от них никакого «наказания». А отсюда следует, что в Корпорацию можно прийти и сразу заплатить за то, что хочется получить. А ведь это настоящее «Бинго!», и это в корне меняло дело.

Наверное, было бы логично бояться даже этого словосочетания, которое звалось «Dreamd Ltd,» и которое три месяца назад отправило меня к черту на кулички, но я почему‑то не боялась. Да, определенный дискомфорт, признаюсь, был, но страха не было. Я ведь знала, что действовали они исключительно в соответствии с моим желанием и своими принципами, а не просто какой‑то тролль по непонятной причине решил закинуть меня в «зазеркалье».

Все это время я мысленно обходила «Dreams» стороной только потому, что боялась наложенного, в ответ на собственную просьбу, должностного обязательства, которое однажды, за получение мной четырехсот пятидесяти тысяч уже едва не обернулось катастрофой. Но теперь, зная то, что я знала, ситуация могла поменять угол в нужную сторону.

Если теоретически представить, что у меня есть достаточная сумма денег, то я могу позвонить им и попросить вытащить Халка из Тали. Да‑да! Позвонить и сказать «Дорогая Корпорация – у меня есть одно желание. И есть деньги. Сколько?»

Я поверить не могла, что все могло оказаться так просто.

Подскочив с дивана, я подбежала к окну и принялась переминаться с ноги на ногу, глядя на проезжающие по мокрой мостовой машины.

Сколько у меня есть?

Пятьдесят тысяч дал Халк. В следующем месяце будет еще пятьдесят, но ждать не хочется. Долго. Линда говорила, что дела в мое отсутствие шли хорошо, а значит, должно получиться вытащить из оборота еще, может быть, тысяч сто. Это – всего сто пятьдесят.

Я глубоко вдохнула и выдохнула.

Маловато.

Ларош за браслет платил миллион.

А может, попросить денег у друзей Халка? Они ведь наверняка не откажутся помочь? Им ведь всем хорошо платили, наверняка, они – ребята не нищие?

Едва только обрадовавшись, я тут же снова помрачнела.

Отказать‑то они, может, и не откажут. Даже если я каким‑то хитрым образом смогу их найти. Вот только это означает, что они узнают то, чего знать не должны. И снова риск для них и для Халка.

Черт!…

Придется как‑то самой.

Эмоции сменяли друг друга со скоростью волн разбушевавшегося моря. На смену дикой радости приходило волнение, надежду перекрывала тревога, но следом снова пробивалась радость, разгоняя серые тучи. Все равно я что‑нибудь придумаю! Я ведь знаю, что все получится. И плевать как…. Получится и все тут!

Оторвавшись от окна, я прошлепала на кухню, чтобы вскипятить чайник. Голова работала так интенсивно, что, казалось, еще чуть‑чуть, и она лопнет словно перегревшийся на солнце арбуз.

Ничего. Иногда не вредно. Пусть мозги поработают….

Итак, где же взять деньги?

И сколько именно мне нужно?

Может, позвонить в Корпорацию и спросить, сколько они хотят за такое? Но будут ли они отвечать на мои вопросы по телефону или же опять придется туда ехать? Скорее всего, второе. Они вообще по телефону говорить не любят. А значит, более‑менее приличная сумма должна быть у меня на руках до того, как я буду звонить, а потом уже, соответственно, и ехать туда.

А какая сумма в моем (или их) понимании может являться приличной?

Никак не меньше миллиона. Если уж Ларош платил за свободу миллион, то освобождение Халка мне точно встанет в не меньшую «копейку».

Черт….

Миллион!

Уделаться можно!

Где же его взять?

Всыпав в кипяток растворимый кофе, я несколько раз звякнула ложкой, размешивая, но, не сделав и глотка, отодвинула кружку в сторону. Села на стул. Потерла лоб.

Если скапливать все посланные Халком деньги, то уйдет двадцать месяцев, прежде чем скопится миллион. Не пойдет. Надо раньше. Да и окажется ли этого достаточно? Так что совсем отпадает….

Думай, Шерин, думай.

Всегда есть решение. Всегда. Нужно его просто увидеть.

Как люди вообще делают деньги? Я принялась напряженно мозговать. Зарабатывают (отпадает), занимают (отпадает), крадут (отпадает), продают что‑нибудь….

И тут меня осенило.

Я медленно поднялась со стула, окончательно забыв про кофе.

Ну, конечно!

А ведь у меня есть кое‑что, что можно попробовать продать. И, возможно, – робко пропел внутренний голос, – возможно, я ошибаюсь, и «это самое» не имеет никакой ценности, но ведь попытка не пытка. А что если все‑таки имеет?

Осталось лишь как‑то дотерпеть до утра, чтобы это выяснить.

Я медленно села обратно на стул, и, наконец, чувствуя внутреннее волнение и облегчение, сделала глоток кофе.

Немолодой мужчина с пышными усами и вьющимися волосами, которые спадали на воротник темного опрятного пиджака, вот уже минут тридцать, как разглядывал мои камни, используя то увеличительное стекло, то какой‑то прибор, наподобие микроскопа. Он включил столько ламп, что хватило бы на освещение небольшого стадиона, и от этого в помещение быстро становилось по‑настоящему жарко.

Я начала уставать. Ну, сколько можно разглядывать мои самоцветы? Хоть бы слово сказал, хоть бы какую реакцию проявил, а то ведь только губами причмокивает, хмурится, потом что‑то удивленно бормочет, и снова принимается заглядывать куда‑то вглубь каждого камня. Что он ищет там так долго?

Я не стала особенно придирчиво выбирать ювелира, просто нашла в желтых страницах какую‑то фирму, вызвавшую наибольшее уважение за хорошее название и находящуюся в престижном районе города, после чего сразу направилась туда.

А теперь я мерила шагами комнату, за прилавком которой, этот дядечка так скрупулезно и безмолвно что‑то изучал и взвешивал. Стол его был завален книгами и бумагами, да еще какими‑то инструментами – Бог их разбери, этих мастеров, что и для чего они тут используют. Да мне было это и не особенно важно. Куда важнее был результат, которого я надеялась в скором времени дождаться.

Так купит или нет? И почем?

Стараясь не выказывать нетерпения или раздражения, я сняла пиджак и положила его рядом с сумочкой на стул, после чего снова принялась изучать витрины, на которых были выставлены цепочки, кольца, браслеты и всевозможные подвески. Но, насколько я поняла, это были стенды, не вошедшие в главный выставочный зал, где происходили основные продажи, а вещи за стеклами пылились не то в запасе, не то только готовясь предстать на обозрение покупателей позже.

Одна из витрин отразила мое собственное лицо – приятное, почти без косметики, намазанное утром увлажняющим кремом, но все же немного осунувшееся. И как давно я не делала причесок. Почти отвыкла, а как красиво, оказывается….

– Мисс Мур? – Наконец, кашлянул ювелир, чье имя звучало то ли гордо, то ли вычурно (я так и не смогла для себя этого решить) – Теодор. – Так вы говорите, что хотели бы эти камни продать?

– Да. – Я направилась от витрин обратно к прилавку. – Все верно.

Теодор о чем‑то задумался. Его очки с толстыми стеклами поблескивали в свете ламп.

– А могу я спросить у вас, где вы их приобрели?

Я замешкалась. Зачем это ему? Да и какая разница?

– Это было далеко отсюда, мистер Ларшельд. А почему вы спрашиваете?

Ювелир снова пожевал губами.

– Видите ли, вы принесли достаточно редкие камни.

При этих словах мое сердце взволнованно подпрыгнуло. Так удача или нет? Мое лицо продолжало сохранять невозмутимое выражение. Он ни в коем случае не должен увидеть, что я не владею никакими познаниями в области собственных сокровищ.

– Да, я знаю, что камни редкие. И они очень дороги для меня. – Мой голос звучал протяжно и почти незаинтересованно в предмете разговора. – Но, видите ли, наступил момент, когда я стала готова расстаться с ними. Конечно, если только будет предложена хорошая цена.

– Я понимаю, понимаю, мисс Мур. – Поторопился уверить меня Теодор. – Ваши алмазы не просто отличного качества, они отменны и очень редки….

Я почти подпрыгнула на месте. Так эти сверкающие побрякушки – алмазы? Невероятно! А знали ли работники каменоломни, что именно дарили мне? А Халк? Знал ли он сам о месторождении на территории шахты, из которой он пытался добывать известняк?

– Конечно, я ничуть не умаляю так же прелести изумрудов…. – Продолжал золотых дел мастер. – …и вот эти сапфиры довольно редкого цвета, но алмазы – это что‑то уникальное. Они розовые. И безо всяких включений, идеально чистые!

Видно было, что Теодор уже вовсю представляет, как огранит камни и повставляет их в золото или платину, после чего, продав коллекцию, наживет такое состояние, что сможет не работать еще лет десять, но меня это не волновало. Меня волновало только то, сколько именно он может предложить мне, чтобы его мечта, пропечатавшаяся крупными буквами на лице, стала реальностью.

Мужчина за прилавком все перебирал и перебирал мои камни, словно боясь, что стоит ему отнять руки, как мираж, состоящий из розовых алмазов, тут же растворится.

– Сколько вы хотите за все камни, мисс Мур?

Ну, уж нет! Хитрый ты кот! Сам мне скажешь, сколько ты готов дать, и никак иначе.

– Сначала я бы хотела услышать ваше предложение, мистер Ларшельд.

Ювелир посмотрел на меня. Затем на камни. Затем снова на меня. Сглотнул.

– Ну‑у‑у‑у… – Не вполне уверенно протянул он. – Я думаю, что был бы готов вам дать за все…. скажем…. Пятьсот тысяч!

Разочарование на моем лице было очень искренним и совершенно очевидным.

Теодор тут же переоценил ситуацию.

– Шестьсот! – Провозгласил он.

Я попыталась скрыть расползшуюся даже от такого предложения по всему лицу куксивость.

– Шестьсот пятьдесят? – Неуверенно продолжал гнуть свою линию жадный дядька.

Шестьсот пятьдесят? Ну, уж нет! Если это алмазы, а тем более розовые, то по‑мелкому играть не будем! Тем более что для Корпорации мне точно нужно не меньше миллиона. И шестьсот пятьдесят мне тут, к сожалению, ни туда и ни сюда – это если быть тактичным в выражениях.

Я подошла вплотную к прилавку и скорчила брезгливое выражение, которое обычно появлялось тогда, когда собеседник, либо был полным дураком, о чем неприлично говорить вслух, либо же притворяется таковым, что не уменьшало раздражения на него.

– Мистер Ларшельд. – Ласково начала я. – Камни эти не просто без вкраплений, о чем мы оба прекрасно знаем. Они еще и огромны. Даже после огранки, каждый из них будет не меньше трех карат размером. Поэтому давайте будем честными друг с другом. Все, что я хочу за всю коллекцию – это миллион. Ведь это не так много, признайтесь, Теодор? Ведь почти подарок.

Пропал во мне великий актер, по всему видно. Но во мне бушевало такое количество эмоций, что играть плохо не получилось бы, даже приложив старание. Я страшно радовалась, что камни оказались редкими и ценными, но очень переживала, что если не получу за них достаточно, то не смогу даже попробовать привлечь Корпорацию для высвобождения Халка, а если я не смогу это сделать, то буду очень и очень злиться!

Бледно голубые глаза Ларшельда из‑за толстых стекол очков смотрели в мои наглые зеленые. И не понятно было, то ли он шокирован, то ли совсем не удивлен моим заявлением. Я не отрывала взгляда, он тоже.

«Ну, давай посмотрим, кто потеряет больше, мистер Золотая Цепочка на Пузе – я или ты?»

– Миллион, мисс Мур – это очень много. Даже за такую коллекцию. – Наконец, прочистив горло, изволил высказаться ювелир.

– Как жаль, что это много для вас. – Изобразив скуку и разочарование, пропела я. – Придется мне тогда продать их в… как же называется тот шикарный магазин?…. Ах да! В «Diamond Bay»!

Выбранное наугад имя из тех же желтых страниц, оказалось правильным. Большая компания, красивое имя, по‑видимому, один из самых жестоких конкурентов моего нынешнего знакомого. Теодор несколько потерял здоровый цвет лица, но сдаваться, к моему восхищению его выдержкой, не спешил.

– Думаю, они сочтут, что миллион за кучу чистейших розовых бриллиантов – это настоящий подарок судьбы, вы так не думаете? – Продолжая я брать обходным путем его крепость я. Вот сам поделился со мной знаниями, вот сам теперь и расплачивайся!

Повисла пауза.

Красиво в свете ламп блестели разложенные на прилавке алмазы.

– Восемьсот пятьдесят! – Выдавил из себя Теодор. Сипло. Но жадно.

– Миллион. – Злобно отчеканила я. – Хватит торгов!

Ювелир, не мигая, смотрел на меня выпуклыми глазами, напоминая рыбу, которая была готова взорваться от отсутствия воздуха, но все же не желала потерять из виду такого вкусного и жирного комара, а посему продолжала парить над поверхностью воды, силясь не упустить добычу.

– Девятьсот!

Ах ты, жадина! Я принялась раздраженно и быстро сгребать камни с прилавка обратно в мешочек.

Достал ты меня, жирняк! Не хочешь получить красивые камни, ну и катись колбаской, найдется кто‑нибудь другой! Не один ты в этом городе, кто оценит все по‑достоинству и купит их все до единого, но без дурацкой нервотрепки!

Решимость, написанная на моем лице, окончательно подкосило силившегося так долго сбить цену Теодора.

– Хорошо! Миллион! – Запищал он. – Любым методом! На счет или наличностью!…

Я прервала свои действия и жестко улыбнулась.

А еще через пять минут вышла на улицу, став богаче не более и не менее чем на один миллион долларов.

Если бы кто‑то задал бы мне вполне логичный вопрос «Как я себя чувствую?», то, наверное, удивился бы моему ответу.

Нормально. Не хорошо и не плохо.

Богаче? Не особенно. Просто на шаг ближе к достижению цели. С каких‑то пор деньги потеряли для меня ценность. Ну и что с того, что миллион? Алекс подавился и гораздо меньшим, после чего стал абсолютно счастлив. А у меня теперь было в два раза больше, а мир от этого не менялся.

Но, конечно, я была более чем довольна, что удалось хорошо провернуть сделку с Теодором. Если бы ни подарок каменоломов, не видать бы мне денег, а Халку (может быть) свободы. А уж если вспомнить про Янку, которая, чуть было, не увела у меня драгоценный мешочек. Вот бы она обрадовалась, осознав, что именно она заполучила во владение. Да вот только где ей теперь. Поди, все так и лежит там в изоляторе. Хорошо еще, если живая.

Я поежилась, а потом снова мысленно вернулась к прежней теме.

А Тед? Не принеси он их мне обратно, и опять результат был бы теперь плачевным. Ан‑нет! Все сложилось не просто хорошо, а замечательно.

Так что теперь осталось только радоваться и действовать! Легко сказать…. Да уж, говорить всегда легко.

До дома я добралась на такси.

И странным образом, когда у меня на руках появилась достаточная сумма денег, а все волнения, казалось бы, улеглись, я почему‑то не торопилась звонить.

Мне было некомфортно. И впервые снова почти страшно.

Я кругами ходила по квартире, искоса поглядывая на телефон.

Ну, казалось бы – ну вот! Все есть! Бери и набирай номер, но я все никак не могла морально подготовиться.

А что если что‑то пойдет не так? Что если денег окажется недостаточно? А что если меня все‑таки снова попросят об «одолжении» просто за то, что я позвонила? А что, если мне не помогут?

Я выламывала руки и продолжала мрачно и безрезультатно кружить по дому.

«Халк, что бы ты сказал мне в этой ситуации?» – Мысленно обратилась я к тому, кто всегда находил правильные слова, какой бы трудной ни казалась ситуация. – «Что бы ты посоветовал мне? Я одна, и мне страшно….»

«Всем страшно. – Почему‑то подумалось мне, ответил бы Халк. – Страшно даже тем, кто ни разу в жизни этого не показал. Но только тот, кто пробует идти вперед, неся с собой свой страх, через все, через каждую минуту, но все же идет вперед, чего‑то добивается. И даже если ты оступаешься, даже если что‑то идет не так – это результат. Результат твоего движения вперед. И только если ты поддашься своему страху и так и не решишься сделать даже самый маленький шаг, ты никогда не осилишь дорогу».

«Но я столько всего опасаюсь, столько сомнений у меня, просто парализует от ужаса!…»

«Не думай о конечной цели. Думай только об одном единственном шаге – следующем. А потом станет видно, куда сделать новый…. И еще один…. Один маленький следующий шаг. Ведь это не страшно. Так ведь?»

Я так и не поняла, то ли я сама говорила с собой, то ли какой‑то мудрый голос все же пробрался в мою голову извне, но так или иначе, этот мысленный диалог помог мне немного успокоиться и прийти в себя.

Все верно. Не нужно бояться всего заранее. Нужно просто подумать именно о следующем шаге. Я просто наберу номер и задам несколько вопросов. Пока я получу ответ «да» или «нет» и сумму, которую нужно платить, никто не принудит меня делать что‑то против воли.

И даже если они ответ мне «нет», я буду знать, что испробовала этот вариант.

Прислушавшись к тишине в квартире, я немного посидела на диване, больше не торопя и не принуждая себя что‑то делать прямо сейчас, а потом прошла на кухню, чтобы заварить чаю и окончательно собраться силами.

Он сам не знал, зачем пришел сюда.

Темный подвал, находящаяся глубоко под особняком узкая комната, освещенная несколькими лампочками. И вся стена сверху донизу увешенная оружием. Всем, что он смог собрать – приобрести, купить или каким‑то другим способом добыть за четыре года в Тали.

Пистолеты, автоматы, ящик гранат, винтовки, коллекция ножей, обрезы, несколько химических и дымовых завес и даже гранатомет. Были здесь и сигнальные ракеты, бронежилет, кастеты и куча прочей мелочевки, способной пригодиться в бою.

Или при побеге.

Халк стоял неподвижно, скользя глазами по амуниции, стараясь не думать о том, о чем именно он старался не думать.

Ведь, в самом деле, не такой же он дурак, чтобы пробиваться через охраняемый периметр тридцать третьей зоны или вооруженный до зубов кордон на центральных воротах?

(Конечно, нет. И кто знает, почему мозг уже включился просчитывать, как именно обойти центральные вышки, добраться до секьюрити‑центра и отключить напряжение….)

Бицепсы непроизвольно напряглись, черная футболка натянулась, сильные пальцы сжались и снова расслабились. Серые глаза продолжали изучать оружейный ассортимент. Подбирая, подмечая, сортируя все по ситуациям.

Ведь не такой же он дурак, чтобы рисковать всем, что успел нажить за четыре года?

(Ранчо бы взорвалось красиво, он бы постарался. Просто так, для души….)

И ведь не такой дурак, чтобы пробивая себе путь на свободу, уложить пару тройку ни в чем не повинных полицейских?

(Хотя потерю пары десятков тупоголовых копов вряд ли кто заметил бы. А вот до чего приятно было бы прокосить их ряды чем‑нибудь, типа Миними. («Minimi» – French: Mini Mitrailleuse; «mini machine gun» зд. и далее примечание автора) Такое удовольствие мало с чем могло сравниться бы).

Но, Халк, конечно, об этом не думал. Несмотря на то, что по его лицу блуждала хищная усмешка.

Нет, он не думал.

Он всего лишь пришел сюда постоять, осмотреться, освежить в памяти инвентарь.

Ведь не такой же он дурак, чтобы насильно найти Дрейка и встретиться с ним лицом к лицу, каким бы ни был исход?

Может быть, и нет. Вот только надоело ждать. Уже ждал. Долго. И Дрейк не пришел.

Так, может быть, время самому взять инициативу в свои руки?

Вдруг, что‑то отвлекло внимание и перебило прежнюю мысль. В голове стало тихо.

В какой‑то момент перед глазами появилось расстроенное лицо Шерин, будто она нуждалась в нем. Звала. О чем‑то говорила. Или просила?

Халк прислушался к внутренним ощущениям. Что за черт? Что‑то напугало ее?

Что там происходит? Кулаки снова сжались от бессилия. В чем бы она ни нуждалась, он не мой ей помочь отсюда. И все же Халк закрыл глаза, очистил голову от мыслей, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, после чего‑то попробовал снова вызвать изображение Шерин в голове.

«Что с тобой, девочка? Что случилось там?»

Ответов не было. Лишь ощущение, что Шерин волнуется, и что ей одиноко. Прежде чем дать себе разозлиться и выругаться, Халк, все же, как мог, попытался мысленно успокоить ее, дать почувствовать, что он рядом. Что он не ушел.

Но потом, все же выругался.

Что толку, пытаться пробить расстояние мыслью? Если такое и было возможно, то его этому не научили. Дрейк, наверное, мог бы появиться и в чужой голове, если захотел бы, но Халк мог лишь надеяться, что Шерин как‑то сумела почувствовать его присутствие.

А вот с настоящим присутствием придется потерпеть.

Потому что если сделать ошибку, то она останется одна насовсем. А этот вариант никогда не должен притвориться в жизнь.

Именно поэтому Халк просто стоял здесь. Просто смотрел. Это просто оружие, которое лежит здесь. Просто оружие. Он ничего не трогает. Совсем ничего.

«Видишь, Дрейк? Совсем ничего. Ни единым пальцем»

Глава 13

Я не могла поверить, что снова сидела в этом автомобиле.

Автомобиле с затемненными стеклами – настолько затемненными, что вокруг будто наступила тьма, в которой растворились все когда‑то существовавшие объекты. Автомобиле, принадлежавшем той самой – Корпорации «Исполнение желаний».

И да, это означало, что я позвонила.

Я все‑таки сделала это.

И точно, как и предполагала, меня ни о чем не стали спрашивать по телефону, а лишь, как и в прошлый раз попросили не делать никаких телефонных звонков, не брать с собой документов (сетчатки глаза будет достаточно) и вообще не делиться никакой информацией ни с кем ныне живущим и топчущим поверхность земли.

Что ж, хорошо. Как скажете.

Я ехала молча, замерев от тревожного ожидания чего‑то неприятного.

Но почему неприятного? Ведь я же не знаю, каким будет результат? Может быть, он будет хорошим? Ведь, наверняка, хорошим?

Только вот память, которая хранила записанный мемо‑фильм, в котором я однажды уже ехала на этой машине, совсем нетактично напоминал мне каждые пять секунд, чем эта поездка тогда закончилось.

Мда‑а‑а. Словно кошмар наяву. Все повторяется.

Я быстро одернула себя. Ничего не повторяелось. Это уже не та Шерин, которой были нужны деньги на Алекса, не та заплаканная растерянная девочка, с большими зелеными глазами, ожидающая чуда или хотя бы чего‑нибудь, отдаленного похожего на него, это не три месяца назад – это сегодня. Сейчас.

Да, конечно, глаза все те же. И чуда хотелось не меньше. А то и больше, чем тогда, но теперь голова работала ровно, логично, осмысленно. Все вопросы были подготовлены заранее.

Когда машина, наконец, остановилась, оказалось, что мы уже находимся на подземной парковке – длинной, пустой и гулкой, пересеченной квадратными бетонными столбами. У дальней стены ждали лифты.

Я и двое мужчин, сопровождавшие меня, прошли к ним.

Непроницаемые выражения на лицах. Молчание. С тихим шуршанием захлопнулись двери, и кабина поползла куда‑то вверх. Потом раздался тихий звякающий звук, и двери выпустили нас в вестибюль, находящийся многими этажами выше.

За невысокой стойкой сидела девушка‑секретарь – не особенно приметной внешности. Блеклые волосы гладко зачесаны назад, едва тронутые блеском, тонкие губы, длинноватый нос, очки в тонкой оправе, глаза, однако, умные и проницательные. Да и пиджак сидит ладно и по фигуре. Не в дешевом ателье сшит.

Я мельком огляделась по сторонам: толстые ковры, бежевые стены без единого окна, разномастные картины на стенах, несколько кресел для посетителей, которых в этот момент не было и кофейный столик с какими‑то брошюрами.

В прошлый приезд я даже этого рассмотреть не успела, а теперь вот почти целая экскурсия.

Прежде, чем достичь стола, я успела подумать, а не попробовать ли найти на карте высокое здание, без окон? Хотя, в той комнате, которую мне в прошлый раз выделили для ночевки, окна, помнилось, все же, были. Просто шторы, чтобы любоваться видом стало проблематичным, были плотно прибиты к раме гвоздями. Точно. Тогда с поиском труднее.

Я одернула себя – зачем мне это вообще?

Когда сопровождающие подвели меня к стойке и аккуратно растворились за спиной, секретарша деловито улыбнулась, открывая лежащую на столе, подготовленную заранее папку. Наверняка, сведения обо мне и обо всем моем грешном существовании, начиная со дня «Х».

– Добрый день, мисс Мур! Рады приветствовать вас в Корпорации «Исполнение Желаний».

Я так и не поняла, звучала ли в ее голосе ирония, либо же мое воспаленное волнениями сознание не было способно воспринимать вежливую речь в том месте, откуда мне выписали фальшивые документы до Тали.

– Здравствуйте. – Ровно отозвалась я. – Как поживаете?

– Хорошо, спасибо. – Заученно отозвалась секретарша, быстро пробегая глазами по каким‑то страничкам из папки. – Пожалуйста, присядьте в кресло, вам будет предложен чай или кофе, а мы пока подберем для вас личного ассистента, который будет вашим помощником в исполнении любой просьбы, с которой вы к нам пришли.

Я вдруг почувствовала, как внутри меня поднимается злость.

На это место. На эту непроницаемую девушку. На всю эту чертову секретность и равнодушную вежливость!

И вообще, как смеют они делать вид, что в прошлый раз все прошло и замечательно после того, как сослали меня черт знает куда, без права на возвращение? Как врали мне, ускользали от ответов, торопились избавиться от меня?

А эта девочка за столом, теперь старательно делала вид, что видела и слышала обо мне впервые, в то время как прекрасно знала, что я уже обращалась в это место, после чего была расчетливо использована, словно пушечное мясо в угоду Корпорации.

И не то, что бы я ожидала извинений или чего‑то в этом роде, но все же обида не проходила. Наоборот. Нарастала. А это, в свою очередь, грозило испортить предстоящий разговор. На тему Халка. Ведь я пришла сюда говорить не о себе, а о нем. Мне никак нельзя было об этом забывать.

И все же пару вопросов очень бы хотелось задать одной совершенно конкретной персоне. Быть может, даже если не задать, то хотя бы взглянуть в лицо тому, кто, не моргнув глазом, отправил меня в Тали.

Холодно встретив взгляд секретарши, я ответила:

– Спасибо. Я предпочитаю кофе. Со сливками. Без сахара. И я настаиваю на том, чтобы моим личным ассистентом в этот раз снова был Скотт Брамс. Уж будьте добры, постарайтесь это организовать. А я пока подожду.

1:1.

Не дожидаясь ее реакции, я прошла к столику с брошюрами, уселась в кресло, что стояло спиной к стойке и принялась ждать. Было слышно, как девушка с кем‑то говорит по телефону. Видимо, передавала мою просьбу компетентным лицам. Слов я не разобрала, да и не особенно старалась. Пусть сама пыхтит, это ее работа.

А я параллельно размышляла, зачем мне вообще нужно было вставлять свое веское «Я» в текущий расклад. Ну, выдали бы мне другого дядечку или тетечку, которая бы ответила на мои вопросы, да и делов‑то.

Но, что‑то подталкивало меня поговорить именно с Брамсом.

Чертова интуиция.

И дело было не только в том, что мне хотелось посмотреть в его лицо, когда он снова меня увидит (хотя я была больше чем уверена, что ему уже давно доложили о моей персоне, дожидающейся в фойе), а в том, что мне почему‑то было бы комфортней говорить именно с ним.

Странно? Возможно. Но всегда проще говорить с тем, кого уже знаешь. Пусть даже опыт общения не был окрашен в позитивные тона. Ведь зная человека хотя бы немного, гораздо проще выбрать правильную стратегию поведения.

Девушка за моей спиной поговорила по телефону еще раз. А потом еще раз.

Затем принесли кофе. Как я и просила – со сливками в отдельном кувшинчике, но без сахара.

А еще через пять минут, в холл вышел сам Скотт Брамс.

– Что значит, Корпорация существует только благодаря тому, что вы не переходите дорогу Комиссии? – Почти кричала я от возмущения. – А как насчет того, что вы передали счетчик с тысячей Ларошу? Ведь он тоже не сам себя туда посадил, а бы осужден той же самой Комиссией! Что вы на это скажете, мистер Брамс?

Мой старый знакомый сухощавый «веник» нервно вытер лоб ладонью и сцепил руки замком, стараясь держать их на столе.

– Шерин, наша Корпорация влиятельна, но не всемогуща. Вы поймите, у нас есть связи, мы их используем, чтобы помочь людям достичь того, чего они хотят быстрее и проще. Конечно, за деньги. Или за ответные услуги. На этом и зиждется все устройство. Но если мы перейдем допустимые границы, то нас прикроют. Я же сказал вам – если бы это просто был человек со стороны, как тот же Ларош, то можно было бы найти решения. Но Халк Конрад – это обученный Комиссией убийца из отряда специального назначения. Там у них свои правила.

– И вы туда, конечно, не лезете? – Меня почти трясло от расстройства, злости и бессилия.

Дата добавления: 2015-05-26