В ожидании малыша 51 страница

А Вышеславцев, на удивление, был абсолютно спокоен. Со своими студентками он вообще всегда был спокоен. Хотя и ему уже давно хотелось съесть стонущую в страсти под ним девушку - целиком. Как бы проглотить ее. Или, обсасывая, медленно поглощая ее. Всасывая, опять же, в себя. И при этом, разумеется, наслаждаясь и самим процессом, и впечатлением, которое он оказывал своими действиями ('умелыми действиями',-- похвалил себя Вышеславцев) на девушку.

Ей было восемнадцать. Ему - тридцать пять. Она хотела выйти за него замуж. Он... Уже примерно десять девушек и женщин хотели выйти за него замуж. И он даже не задумывался: почему именно за него? Быть может даже, он это внушил себе. А может так было и на самом деле. Не задумывался об этом Вышеславцев (хотя о чем-то думал он постоянно). Тем более боялся думать сейчас. Ведь с его нервной системой - могло и желание пропасть. А ему все же очень нравилось удовлетворять женщин. Заставлять их извиваться под ним. Стонать от наслаждения, опять же,-- даримого им. И он даже внутренне поднимался от этого в своих глазах. Чувствовал себя после этого невероятно хорошо. Даже можно сказать - замечательно. И...

Вероятно, так происходило от того, что для таких людей как Вышеславцев - доминирование любого рода,-- есть ни что иное, как повышение внутренней уверенности (того, что им-то как раз всегда и не хватает).

Конечно, можно было сказать, что в этом и не было чего-то хорошего.

Даже вообще, может быть, было в этом что-то и не хорошее.

Но Сергей Аркадиевич Вышеславцев был именно таким человеком. И по настоящему наслаждение получал именно тогда, когда чувствовал, что кто-то находится в некоей зависимости от него. Пусть эта самая зависимость, может на самом деле и не зависимость вовсе. Да и по настоящему зависимость (если все же мы будем допускать, что это зависимость. Но вдруг, как говориться...).

Но ведь так выходило (и раннее мы уже говорили об этом), что уж достаточно явственно в Вышеславцеве прочитывалась садо-мазохисткая ориентированность. Этого не только в Сергее Аркадиевиче было, как говориться, 'не отнять', но и уже именно это практически достаточно явственно выражало именно его мировоззренческую позицию. И взгляд на мир как раз сочетался в подобных инсинуациях психики. Когда он уже и не мог с собой ничего поделать. А словно бы даже действительно внутренне наслаждался именно этим. Именно подобным отношением к действительности. Которая, конечно же, и сама относилась к нему подобным образом.

.......................................................................................................................

Конечно, Вышеславцев понимал, что он, быть может, во многом и не прав. Допускал, что должен измениться.

Но это - что касалось его жизни, как говориться, в целом.

Там же где 'царил' секс - Сергей Аркадиевич меняться не хотел.

Считая это, как минимум, излишним. А по большому счету, - и вообще не хотел об этом говорить. Незачем ему было об этом говорить. Потому что он допускал, что в своих интимных отношениях он мог делать все что угодно. На то эти отношения и были как бы изначально скрыты от глаз окружающих. Да будь Вышеславцева воля,-- он бы и вообще скрыл все от глаз этих самых 'окружающих'. И скрылся сам. Чтобы совсем никого не видеть. И не думать,-- как кто-то будет относиться к нему.

Незачем ему было это.

Незачем.

Да Вышеславцев и сам понимал то.

Глава 4

И все же уже несколько дней Сергей Аркадиевич Вышеславцев не мог отделаться от мысли, что он должен неким кардинальным образом изменить свою жизнь.

Сделать так, что он - хотя бы на какое-то время - 'потерял' себя.

Словно бы 'уснул' -- а потом проснулся, и себя - не узнал.

И ведь не мог он измениться за такой короткий момент. Понимал это. Но... С другой стороны не было ничего (в самом себе), что он бы хотел оставить. Он не нравился себе. Ему неожиданно перестало в себе нравиться абсолютно все. И он хотел изменений.

Он жаждал их. Как когда-то хотел глотка воздуха, нырнув как-то, будучи на море, на дно, и не рассчитав силы - чуть не утонув.

Вышеславцев жаждал изменений. Хотя каких-нибудь. Ему хотелось, чтобы хоть что-нибудь пошло совсем иначе. По другому. Стремился к этому. И, по сути, ничего не делал.

Ну, то есть, Вышеславцев жил как и раньше. В мечтах, и периодически выдумываемых 'заботах'.

И, в принципе, его это устраивало.

Но такой уж он был. Что уж тут еще добавить...

Хотя, по сути, сам бы Сергей Аркадиевич Вышеславцев мог (к самому себе-то!) добавить массу любопытных вещей.

Ну, например, что помимо всего прочего - был он еще и жуткий пьяница. И, бывало, пускаясь в загул от 'случайно' выпитой рюмки водки (ну или коньяка, как он любил; коньяк, заметим, Вышеславцев действительно любил),-- Сергей Аркадиевич не мог остановиться неделями (обычно две-три недели хватало, чтобы пропить все финансовые средства, которые к тому времени накопились - и, горестно вздохнув, заставить себя зарабатывать новые).

Можно сказать, что Вышеславцев действительно умел 'останавливаться'.

Видимо можно даже сказать, что 'останавливаться' -- он любил. И уже даже когда пил (ну, этак, дня три-четыре, быть может пять,-- уже пил) у Вышеславцева появлялось предчувствие, что скоро он 'остановиться'.

Да и не 'останавливаться', собственно, было невозможно. Ведь он был загульный человек. И если уж начинал пить, - то должен был пить, как говориться, до конца. Пока не падал вусмерть пьяный (и приходилось откачивать его 'капельницей'); ну или когда уже заканчивались деньги.

Дата добавления: 2015-06-27