Ник Данн. Внутри дровяного сарая я успел сделать несколько шагов, прежде чем привалил к стене

Спустя семь дней.

Внутри дровяного сарая я успел сделать несколько шагов, прежде чем привалил к стене. Надо было перевести дух.

Я не ожидал ничего хорошего. Не ожидал с того мгновения, как выяснил: новый ключ следует искать в дровяном сарае. Яркий полдень. Коктейли. Да, в загадке упоминалось место встречи. Но только не наше с Эми, а наше с Энди. Я занимался с ней сексом во многих странных местах, и этот дровяной склад — одно из них. Нелегко было найти место для свиданий. Многолюдный жилой комплекс, где обитала Энди, не подходил изначально. Мотели легко вычислить по оплате с кредитной карточки, а моя жена не страдала ни излишней доверчивостью, ни излишней глупостью. У Энди имелась «Мастеркард», но отчеты по тратам приходили ее матери. Поэтому дровяной сарай возле дома моей сестры казался едва ли не идеальным в плане безопасности, особенно когда Го уезжала в «Бар». А кроме того, несколько раз нам сослужил службу пустовавший дом моего отца. («Так важно подобрать удачно время — от полудня и где-то до коктейля. Помчись же ты с томлением в груди, дверь распахни — сюрпризы впереди».) Иногда мой кабинет в колледже. («Хочу быть твоей ученицей, Учитель, красавец, мудрец. Отдам тебе разум и тело, не нужно букетов, за дело».) А однажды на машине Энди мы отправились по грунтовке в Ганнибал — я повез ее туда вскоре после скучной экскурсии с Эми. («Сюда привел меня ты, чтобы поболтать, о детстве в кепке с козырьком повспоминать».)

Каждый ключ скрывался на том месте, где я хотя бы раз изменял Эми. Она воспользовалась охотой за сокровищами, чтобы напомнить мне обо всех изменах. Тошнота подступила к горлу, когда я представил, как Эми, никем не замеченная, тащится на автомобиле следом за мной — к моему папе, к Го, в проклятущий Ганнибал, наблюдает, как я совокупляюсь с юной девчонкой, и кривит губы в торжестве пополам с отвращением.

Жена прекрасно знала, что сумеет примерно меня наказать. И вот в конечном итоге продемонстрировала, насколько она умнее меня. Дровяной сарай был набит до отказа всеми теми вещами, которые я приобретал по кредитной карточке, а потом чуть ли не на Библии клялся Бони и Джилпину, что ничегошеньки не знаю об этих покупках. Безумно дорогие клюшки для гольфа, часы и игровые приставки, одежда от кутюр — все хранилось здесь, ждало своего часа на земле сестры. Будто я припрятал их до той поры, пока жена не умрет, и тогда я смогу малость оттянуться.

Я стучал в дверь Го, пока она не появилась с сигаретой в зубах, а потом, буркнув: «Идем, кое-что покажу», развернулся и молча пошел к сараю.

— Гляди! — Я указал на открытую дверь.

— Это… это все то… что куплено по кредитной карточке? — Ее голос сорвался на верхней ноте.

Го зажала рот рукой и попятилась. Я понял: в эту секунду она подумала, будто я решил признаться ей в преступлении.

Мы никогда не вернем прежнего доверия. За одно это моя жена достойна ненависти.

— Эми меня подставляет, — сказал я. — Го, это все накупила Эми.

Сестра передернулась. Дважды моргнула и слегка потрясла головой, будто пытаясь избавиться от видения: Ник, убивший свою жену.

— Эми изобразила все так, будто я ее убил. Ее последний ключ привел меня прямиком сюда, но я не знал ничего о спрятанных покупках. Это грандиозная мистификация! Спектакль — Ник Данн отправляется за решетку! — Комок подступил к горлу, сейчас или зарыдаю, или расхохочусь. Я расхохотался. — Нет, ты поняла, а? Срань господня!

«Скорей, доказать я хочу — чему-то и я научу». Заключительные слова первой подсказки Эми. Как я раньше не сообразил?

— Если она тебя подставляет, то почему привела сюда? — Го все еще изучала содержимое сарая.

— Потому что она постаралась на славу. Ей всегда требовалось одобрение, похвала. Она хочет, чтобы я понял, в какой заднице оказался. Она не может по-другому. Иначе не будет счастливой.

— Нет, — пробормотала Го, грызя ноготь. — Дело не в этом. Тут нечто большее. Ты прикасался к чему-нибудь?

— Нет.

— Это хорошо. Тогда следующий вопрос…

— Что я сделаю, обнаружив улику против себя рядом с домом сестры? — рассуждал я. — Вот он, вопрос. Поэтому, каких бы действий она ни ожидала, какие бы шаги ни просчитывала, я должен поступить наоборот. Если она думает, что я испугаюсь и попытаюсь избавиться от улик, то, держу пари, знает, как это заведет меня в ловушку.

— Ну ладно, оставить все это здесь тебе нельзя. Проигрышный путь. А ты уверен, что это последняя подсказка? Где тогда твой подарок?

— Вот зараза! Он должен быть где-то внутри.

— Не ходи туда! — воскликнула Го.

— Я должен. Один бог знает, что она приготовила.

Осторожно, ступая на цыпочках, чтобы не оставлять следов, и прижимая руки к телу, я шагнул в сырой сарай. Позади телевизора с плоским экраном увидел привычный синий конверт Эми, лежащий на большой коробке, обернутой в серебристую подарочную бумагу. Я выволок тяжелую коробку — то, что в ней находилось, весило не меньше тридцати фунтов и, судя по стуку, состояло из нескольких частей — и конверт наружу. Поставил на землю у ног. Го невольно отступила от подарка. А я открыл конверт.

Мой дорогой муж! Вот и пришло время сказать, что я изучила тебя лучше, чем ты мог себе когда-либо представить. Знаю, ты иногда полагаешь, что способен передвигаться по миру незаметно, как невидимка. Но не верь в это ни единой секунды. Я изучила тебя. Я знаю, что ты собираешься делать, еще до того, как ты начинаешь. Я знаю, где ты был, я знаю, где ты будешь. На нашу пятую годовщину я устроила путешествие. Так полезай же смело!

Даже не пытайся отыскать подарок. Не нужно — подарок сам найдет тебя! Так что отдыхай и расслабляйся — это ФИНАЛ!

— Что значит «полезай смело»? — спросила Го.

— В петлю полезай, — простонал я.

— Вот зараза! Открой коробку.

Я опустился на колени и приподнял крышку так осторожно, будто ожидал взрыва. Тишина. Заглянув внутрь, я увидел две деревянные куклы-марионетки. Как будто муж и жена. Мужчина в цветастой одежде яростно скалился и сжимал в руке не то трость, не то палку. Вынув, я обнаружил, что его руки и ноги трясутся, как у разминающегося танцовщика. Женщина выглядела более симпатичной — потоньше и не такая подвижная.

На ее лице застыла тревога, будто она увидела какую-то опасность. На дне коробки я обнаружил крошечную фигурку ребенка, с ленточкой, чтобы привязывать его к «матери». Старые, тяжелые и большие марионетки напоминали кукол, которых используют чревовещатели. Я приподнял мужчину, взялся за толстую, как дубинка, рукоять; конечности бешено задергались.

— Жуть какая! — сказала Го. — Перестань.

Под игрушками лежал кусок блестящей голубой бумаги, сложенный вдвое. На ней я прочитал надпись, сделанную неровным, размашистым — уголки и закорючки — почерком Эми.

Начало новой удивительной истории, Ник. Вот как это делается!

Удачи.

Мы разложили все подсказки из охоты за сокровищами и марионеток на кухонном столе нашей мамы. И уставились на них, будто собирались складывать пазл.

— Зачем ей морочиться с охотой за сокровищами, если она составила… свой план? Если ее… — проговорила Го.

«А ее план, — мог бы продолжить я мысль сестры, — заключается в том, чтобы имитировать свое исчезновение и сделать из нас подозреваемых в убийстве». Это казалось не таким уж и бредом.

— Во-первых, чтобы отвлечь меня. Убедить, что она все еще меня любит. Я гоняюсь за ключиками по всему белу свету, полагая, что моя жена хочет исправить ошибки, возродить наш брак…

Тот морок, то девичье состояние, в которое привели меня ее записки, — все это просто позор. Стыд проедал до мозга костей, впитывался в ДНК. Делал меня другим человеком. Несмотря на все эти годы, Эми все еще может играть со мной. Она способна несколькими записками вдребезги разгромить мою защиту. Я был марионеткой у нее в руках.

«Я разыщу тебя, Эми».

Слова, полные любви, а за ними скрытая ненависть…

— Чтобы я непрестанно думал: интересно, почему все указывает на то, что я убил свою жену?

— Полиции показалось бы странным — да и тебе тоже, — если бы Эми нарушила традицию и не устроила охоту за сокровищами, — довольно убедительно заявила Го. — Выглядело бы так, будто она намеревалась исчезнуть.

— А тут еще они, — указал я на марионеток. — Куклы настолько необычны, что просто должны нести какой-то скрытый смысл. Если она просто собиралась отвлечь меня, то могла бы подарить что угодно, лишь бы из дерева.

Го приподняла пальцем пеструю одежду куклы-мужчины:

— Они довольно старые. Винтаж. — Сестра перевернула их, обнаружив у мужчины похожую на дубину штуковину. У женщины нашлась лишь квадратная прорезь. — Считается, что это сексуально? У мужчины большая ручка, похожая на член. А у женщины только дырка.

— Ну, так логично. У мужчин есть член, а у женщин — влагалище.

Го засунула палец в дыру на туловище марионетки, желая убедиться, что там ничего не спрятано.

— Что Эми хотела этим сказать?

— Когда я их увидел, то первым делом подумал: она купила детские игрушки. Папа, мама, ребенок. Поскольку была беременна.

— А она точно беременна?

Волна отчаяния накрыла меня. Или скорее наоборот: что-то схлынуло, как морской отлив, отбирая некий смысл и опустошая меня. Я не верил до конца в беременность моей жены, но теперь уже не мог верить и в обратное.

Го взяла в руки куклу-мужчину, почесала нос, и вдруг ее осенило:

— Ты марионетка на нитке.

— Я подумал об этом же, — рассмеялся я. — Но зачем тогда мужчина и женщина? Эми явно не марионетка. Она кукловод.

— И что значит «Вот как это делается!»? Что она имеет в виду?

— Трахнет меня так, чтобы на всю жизнь запомнил.

— Может, Эми часто использовала эту фразу? Или какая-то цитата из книги об Эми, или… — Она подошла к компьютеру и ввела в строке поиска: «Вот как это делается!»

«Вот как это делается!» Песня группы «Мэднесс».

— О, я помню их, — сказала Го. — Отличная группа в стиле ска.

— Ска… — Меня все пробивало на истеричный смех. — Круто!

Речь в песне шла о мастере, который выполнял любой ремонт жилых домов — чинил электропроводку, менял сантехнику, столярничал — и за работу брал наличными.

— О господи, — пробормотал я. — Как же я ненавижу восьмидесятые. Особенно за бессмысленные песни.

— Отражение — единственный ребенок, — кивнув, сказала Го.

— Который ждет в парке,[6]— ответил я, не задумываясь.

— А что, если именно это она и подразумевает? — Го, повернувшись, посмотрела мне в глаза. — В песне идет речь о мастере. Возможно, это человек, вхожий в ваш дом. Чтобы починить какую-нибудь мебель. Или установить что-нибудь электрическое. И платить за это нужно было наликом.

— Думаешь, видеокамеру поставили? — спросил я. — В последнее время Эми несколько раз уезжала из города. Может, она хотела нас записать?

В глазах Го блеснул немой вопрос. Я поспешно добавил:

— Нет-нет, в нашем доме никогда.

— А если потайная дверь? — предположила сестра. — Может, в тайнике Эми хранит свидетельства, которые… ну, не знаю… помогут тебе оправдаться, например.

— Мне кажется, так оно и есть. Эми использовала песню «Мэднесс», чтобы дать мне подсказку, ключ к свободе, если я смогу расшифровать эти заковыристые тексты-ска.

— Боже! — рассмеялась Го. — А может, это мы не в себе? Может, у нас крыша напрочь съехала?

— Безумием тут и не пахнет. Она подставляет меня. Как еще объяснить склад барахла на твоем дворе? И в этом вся Эми. Втянуть в это дело и тебя, запачкать моей грязью. Да, достаточно Эми. Подарок, писулька эта сволочная — мол, попробуй, расшифруй. Нет, нам нужно вернуться к марионеткам. Попробуй вбить в поиск слово «марионетка». — Я завалился на диван, ощущая тупую усталость во всем теле.

— А, черт! — воскликнула Го, игравшая роль секретарши. — Ну конечно! Это куклы Панч и Джуди! Ник, мы идиоты! Эти слова — девиз Панча. «Вот как это делается!»

— Угу. Древний кукольный спектакль, и в нем есть насилие? — спросил я.

— Вот, мать его…

— Так есть в нем насилие?

— Да! Сплошное насилие! Твоя жена — психопатка!

— Мужик убивает бабу?

— Погоди, я читаю… Панч убивает их ребенка. — Она взглянула на меня сверху вниз. — А когда Джуди начинает с ним бороться, забивает насмерть и ее. — (Мое горло заполнилось слюной.) — И каждый раз, когда Панч совершает какую-то гадость и выходит сухим из воды, он заявляет: «Вот как это делается!» — Го взяла деревянную куклу на руки, словно младенца. — Он веселится, даже когда убивает жену и ребенка.

— Таким образом, она предупреждает меня о подставе, — кивнул я на марионеток.

— Мой разум отказывается это принимать. Долбаная шиза…

— Го?

— Все сходится. Ты не хотел ее беременности, а потому рассвирепел и убил ее и нерожденного ребенка.

— Да уж, новость не из окрыляющих, — вздохнул я.

— А кульминация — ты получишь урок, которого Панч счастливо избегал. Тебя изобличат и осудят за убийство.

— А в штате Миссури есть смертная казнь, — кивнул я. — Веселенькие дела.

Дата добавления: 2015-06-28