КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Кому: Анастейша Стил 2 страница. А, он пленных не берет! Смущаясь, я показываю пальцем на мое сокровенное местечко, и он ухмыляется—Ты знаешь. —Куда? Я понятия не имею. А, он пленных не берет! Смущаясь, я показываю пальцем на мое сокровенное местечко, и он ухмыляется. Я закрываю глаза и сгораю от стыда, находясь одновременно в страшном возбуждении. — С огромным удовольствием, — смеется он.
Потом целует меня и дает волю языку, своему опытному языку, умеющему доставлять столько удовольствия. Я кричу и вцепляюсь в его волосы. Он не останавливается, его язык гуляет вокруг моего клитора, доводя меня до безумия, вновь и вновь, кругом, кругом. Аххх... это так... сколько еще...? А... —Кристиан, пожалуйста! — молю я. Мне не хочется кончать стоя. У меня нет сил. —Что «пожалуйста», Анастейша? —Занимайся любовью со мной. —Я и занимаюсь, — мурлычет он. —Нет, я хочу, чтобы ты вошел в меня. —Точно? —Пожалуйста. Он не прекращает свою сладкую, изысканную пытку. Я издаю громкие стоны. — Кристиан... пожалуйста! Он встает и глядит на меня сверху вниз; на его губах блестит свидетельство моего возбуждения. Такая, страсть... — Ну? — спрашивает он. — Что «ну»? — Я тяжело дышу и смотрю на него с яростной мольбой. — Я все еще одет. В смущении я открываю рот. Раздеть его? Да, могу. Тяну руки к его рубашке, но он пятится назад. — Нет, нет. — Черт, он хочет, чтобы я сняла с него джинсы! О-о, у меня появляется идея. Моя внутренняя богиня ликует. Я опускаюсь на колени. Неумело, дрожащими пальцами расстегиваю ремень и ширинку, спускаю вниз джинсы и боксерские трусы, и он упруго высвобождается. Ого! Я гляжу на Кристиана сквозь ресницы, а он смотрит на меня... с чем? С волнением? Трепетом? Удивлением? Он перешагивает через джинсы, снимает носки, и я беру его в руку, туго сдавливаю, двигаю назад, как он показывал мне на минувшей неделе. Кристиан стонет и напрягается, дыхание со свистом вырывается через стиснутые зубы. Чуть поколебавшись, я беру его в рот и сосу — сильно. М-м-м, на вкус он приятный. — Ахх... Ана... ой, мягче. Он нежно держит меня за затылок, а я еще глубже беру его в рот, плотно сжимаю губы и сосу изо всех сил. — Хватит, — шипит он и грязно ругается. О-о, это хорошо, сексуально, это вдохновляет... И я делаю это еще раз, втягиваю его еще глубже, вожу языком вокруг кончика. Хм-м... я чувствую себя Афродитой. — Ана, хватит. Больше не надо. Я проделываю все снова — взмолись, Грей, взмолись! — Ана, ты увлеклась, — прорычал он сквозь зубы. — Так ты всего меня проглотишь. Еще раз. Он наклоняется, хватает меня за плечи и швыряет на постель. Стаскивает через голову рубашку, протягивает руку к своим джинсам и достает из них конвертик из фольги. Он тяжело дышит, я тоже. — Сними лифчик. Я сажусь и выполняю его приказ. — Ляг. Я хочу посмотреть на тебя. Я ложусь и смотрю, как он медленно надевает презерватив. Я ужасно хочу его. Он смотрит на меня сверху и облизывает губы. — Красиво смотришься, Анастейша Стил.
Он наклоняется над кроватью и целует меня. Он целует поочередно мои груди, щекочет языком соски. Я захожусь от страсти, извиваюсь под его мускулистым телом, но он не останавливается. Нет... Перестань... Я хочу тебя... — Кристиан, пожалуйста! — Что «пожалуйста»? — бормочет он, уткнувшись в мои груди. —Я хочу, чтобы ты был внутри меня. —Прямо сейчас? —Да-да, пожалуйста. Глядя мне в глаза, он раздвигает мне ноги своими коленями и входит в меня в восхитительно медленном темпе. Закрыв глаза, издавая громкие стоны, я наслаждаюсь полным, изысканным ощущением его обладания, инстинктивно приподнимаю навстречу ему свой таз. Он выходит из меня и медленно наполняет снова. Я погружаю пальцы в его шелковистые непослушные волосы, а он — как медленно! — движется во мне. — Быстрее, Кристиан, быстрее... пожалуйста. Он торжествующе смотрит на меня с высоты вытянутых рук, потом целует, убыстряет ритм — беспощадно, мстительно — о черт! — и я уже понимаю, что это ненадолго. Он переходит на бьющий ритм. Я тоже ускоряю движения, мои ноги напрягаются. — Давай, малышка, — просит он, хватая ртом воздух. — Помоги мне. Его слова помогают мне, и я взрываюсь, роскошно, умопомрачительно, рассыпаюсь на миллион осколков. Он следует за мной, выкрикнув мое имя. — Ана! Ох, Ана!
Его тело расслабляется, придавливает меня своей тяжестью, голова утыкается мне в шею
Глава 31
Когда ко мне возвращается ясность мыслей, я открываю глаза и гляжу в лицо любимого мужчины. Оно ласковое, нежное. Кристиан трется кончиком носа о мой нос, опирается на локти, сжимает мои руки и держит их возле моей головы. Вероятно, чтобы я не прикасалась к нему. Мне грустно. Потом ласково целует меня в губы и выходит из меня. —Я скучал по нашей близости, — шепчет он. —Я тоже, — вторю я. Он берет меня за подбородок и целует — страстно, словно о чем-то умоляет. Чего он хочет? Я не знаю. У меня захватывает дух. —Не бросай меня. — Он глядит мне в глаза, глубоко и серьезно. —Хорошо, — шепчу я и улыбаюсь. Его ответная улыбка ослепительна; облегчение, воодушевление и мальчишеский восторг соединяются в восхитительный букет, способный размягчить самое холодное сердце. — Спасибо за айпад.
—Я очень рад, что он тебе нравится, Анастейша. —Какая у тебя самая любимая песня в подборке? — Ну, это мой секрет, — усмехается он. — Пойдем, девочка! Приготовь мне пожрать. Я умираю от голода.
Он спрыгивает с кровати и тащит меня за собой. —Девочка? — смеюсь я. —Девочка. Еды мне, скорее, пожалуйста. — Ну, раз вы так просите, сэр, я немедленно примусь за готовку. Слезая, я сдвигаю подушку. Из-под нее появляется сдувшийся воздушный шарик с надписью «Чарли Танго». Кристиан берет его и озадаченно смотрит на меня. —Это мой шарик, — заявляю я, надеваю халат и завязываю пояс. (Вот же черт... зачем шарик так некстати вылез из-под подушки?) —В твоей постели? —Да. — Я краснею. — Он составлял мне компанию. —Счастливый «Чарли Танго», — удивляется Кристиан. На его лице расцветает улыбка от уха до уха. Да, Грей, я сентиментальная девочка, потому что люблю тебя. — Это мой шарик, — повторяю я, поворачиваюсь и иду на кухню.
Мы с Кристианом сидим на персидском ковре, едим палочками из белых фарфоровых мисок лапшу с курятиной и запиваем охлажденным белым «Пино Гриджо». Кристиан опирается спиной о диван, ноги вытянул перед собой. На нем джинсы и рубашка. Всё. В глубине комнаты из его айпода мягко льется музыка «Буэна Виста со-шал клаб». — Вкусно, — хвалит он, энергично орудуя палочками. Я сижу рядом, поджав ноги, жадно ем, внезапно осознав, какая я голодная, и любуюсь его голыми ступнями. —Обычно готовлю я. Кейт не любит с этим возиться. —Тебя научила мать? —Не совсем, — усмехаюсь я. — Когда у меня возник интерес к готовке, мать жила с Супругом-номер-три в Техасе. А Рэй, если бы не я, питался бы тостами и фаст-фудом. —Почему ты не осталась в Техасе с матерью? —Ее муж Стив и я... мы не ладили. И я скучала без Рэя. Мама недолго прожила со Стивом. Вероятно, опомнилась. Она не любит говорить о нем, — спокойно добавила я. Это была невеселая полоса в ее жизни, которую мы с ней никогда не обсуждали. — Так что ты осталась в Вашингтоне у отчима. — Я очень недолго жила в Техасе. Потом вернулась к Рэю. —Похоже, ты заботилась о нем, — мягко говорит он. —Наверное, — пожимаю я плечами. —Ты привыкла заботиться о других. В его голосе явственно звучит недовольная нотка. —В чем дело? — интересуюсь я с удивлением. — Тебя что-то не устраивает? —Я хочу заботиться о тебе. — Его глаза сияют от каких-то непонятных эмоций. Мое сердце заколотилось. — Я уже заметила, — шепчу я. — Только ты делаешь это странным образом. Он морщит лоб. —Это единственный способ, которым я владею. —Я все-такн злюсь на тебя за покупку SIP. — Знаю, малышка, но твоя злость меня не остановит, — улыбается он. —Что я скажу моим коллегам, Джеку? Он мрачнеет и сердито щурится. —Этот хрен еще у меня дождется. —Кристиан! Он мой босс. Он поджимает губы и становится похож на упрямого школьника. —Не говори им. —Чего не говорить? —Что я их купил. Соглашение о намерениях было подписано вчера. О сделке будет объявлено через четыре недели, когда руководство SIP выполнит кое-какие условия и внесет изменения в издательскую политику. —О-о... я могу оказаться без работы? — встревожилась я. —Искренне сомневаюсь в этом, — отвечает Кристиан, пряча усмешку. —Если я найду другую работу, ты купишь и ту компанию? —Но ведь ты не собираешься уходить, верно? — Он настораживается. —Возможно. Я не уверена, что ты позволишь мне выбирать. — Да, я куплю и ту компанию. — Он непреклонен. Я хмурюсь, не видя выхода. —Тебе не кажется, что ты переходишь все пределы разумного? —Да. Я полностью отдаю себе отчет в том, как это выглядит. —Спасибо доктору Флинну, — бормочу я. Он ставит на пол пустую фарфоровую плошку и бесстрастно смотрит на меня. Я вздыхаю. Мне не хочется воевать. Встаю и забираю посуду. —Десерт хочешь? —Конечно! Ты можешь мне что-то предложить? — интересуется он с обольстительной ухмылкой. —Не меня. — Почему не меня?.. Моя внутренняя богиня пробуждается от дремоты и садится, чутко прислушиваясь. — У меня есть мороженое. Между прочим, ванильное, — смеюсь я. —В самом деле? — Его усмешка становится шире. — Думаю, мы можем придумать что-нибудь интересное. Что?.. Я озадаченно гляжу на него, а он грациозно встает с ковра. —Я могу остаться? —Что ты имеешь в виду? —У тебя, на ночь? —По-моему, это предполагалось с самого начала. —Хорошо. Где мороженое? —В духовке. — Я мило улыбаюсь. Он наклоняет голову набок и с иронией замечает: — Сарказм — низшая форма остроумия, мисс Стил. В его глазах появляется сладострастный блеск. О черт! Что он задумал?.. — Я ведь могу и отшлепать тебя. Я ставлю миски в раковину. — Ты захватил с собой серебряные шарики? Он хлопает себя по карманам и разводит руками. —Знаешь, как это ни смешно, но я не ношу с собой запасной комплект. В офисе он мне без надобности. —Очень рада это слышать, мистер Грей. А еще, кажется, вы сказали, что сарказм — низшая форма остроумия. —Анастейша, мой новый девиз таков: «Если ты не можешь одолеть кого-то, присоединись к нему». Я раскрываю рот — ушам своим не верю, — а он выглядит довольным собой и ухмыляется. Потом открывает морозилку и достает пинту лучшего ванильного мороженого «Бен & Джерри». — Это нам подойдет. — Он глядит на меня потемневшими глазами. — «Бен & Джерри & Ана». — Каждое слово он выговаривает медленно и отчетливо. Ну и ну!.. Моя нижняя челюсть отвисает до самого пола. Кристиан выдвигает ящик стола и хватает ложку. Когда он поднимает на меня взгляд, в его глазах горит страсть, а язык касается краешка верхних зубов. Ах, этот язык! У меня захватывает дух. Желание — темное и сладостное — пробегает горячей волной по моим жилам. Сейчас будет весело. — По-моему, тебе слишком жарко, — шепчет он. — Ты перегрелась. Я буду охлаждать тебя. Пойдем.
Кристиан протягивает мне руку, и я послушно следую за ним. В спальне он ставит мороженое на ночной столик, снимает с кровати пуховое одеяло и обе подушки, кладет их горкой на пол. — У тебя ведь найдется смена простыней, верно? Я киваю, завороженно наблюдая за его действиями. Он берет в руки «Чарли Танго». — Не испачкай мой шарик! — грозно предупреждаю я. Уголки губ дергаются в лукавой улыбке. — И не собираюсь, малышка. Я испачкаю тебя и эти простыни. Мое тело буквально заходится в конвульсиях. —Я привяжу тебя, согласна? Ой... Что-то будет... —Ладно, — шепчу я. —Только руки. К кровати. Мне так нужно. — Ладно, — снова шепчу я, не в силах произнести что-то другое. Он подходит, глядя мне в глаза. — Мы возьмем вот это. — Он берется за пояс моего халата и очень медленно, словно дразня меня, развязывает его и аккуратно вытаскивает из петель. Халат распахивается, и я стою как парализованная под его жарким взглядом. Через пару мгновений Кристиан снимает халат с моих плеч. Халат спадает и ложится возле моих ног, а я стою обнаженная. Кристиан гладит мое лицо костяшками пальцев; прикосновение отдается сладким эхом в глубине живота. Наклонившись, он быстро целует меня в губы. — Ложись на спину, — бормочет он. Его потемневшие глаза сверкают. Я послушно выполняю все, что он говорит. Моя комната погружена в полумрак, только от ночника льется роб -кий свет. Вообще-то, я ненавижу энергосберегающие лампочки — они такие тусклые. Но сейчас радуюсь приглушенному свету. Кристиан стоит возле кровати и глядит на меня. — Я могу смотреть на тебя весь день, Анастейша, — говорит он и тут же залезает на кровать, садится на меня верхом. — Руки над головой, — командует он. Я повинуюсь, и он обвязывает концом пояса мое левое запястье и продевает пояс через металлические прутья в изголовье кровати. Сильно дергает за него, рука вытягивается. Так же крепко привязывает и мое правое запястье. Теперь, когда я связана, он заметно успокаивается. Ему это по нраву. Ведь я больше не могу до него дотронуться. Мне пришло в голову, что ни одна из его прежних партнерш не прикасалась к нему — они никогда не получали такой, возможности. Он всегда контролировал все действия и сохранял дистанцию. Вот почему он так любит свои правила. Он слезает с меня и, наклонившись, быстро чмокает в губы. Выпрямляется и стаскивает через голову рубашку. Расстегивает джинсы и сбрасывает их на иол. Обнаженный, он великолепен. Моя внутренняя богиня выполняет тройной аксель, а у меня внезапно пересыхают губы. Его фигура словно создана по классическим канонам: широкие мускулистые плечи, узкие бедра — перевернутый треугольник. Он явно поддерживает форму трени -ровками. Я могла бы любоваться им с утра до вечера. Тем временем Кристиан подходит к изножью кровати, хватает меня за лодыжки и резко тянет на себя. Теперь мои руки окончательно вытянулись, и я не могу ими двигать. — Так-то лучше, — бормочет он. Взяв мороженое, он возвращается на кровать и опять садится на меня верхом. Медленно сдирает крышку из фольги и втыкает ложку в ванильную массу. — Хм-м... оно еще твердовато, — сообщает он, подняв брови. Зачерпывает мороженое и отправляет в рот. Сладко жмурится, облизывает губы. — Поразительно, каким вкусным бывает простое ванильное мороженое. — Смотрит на меня с хитрым видом. — Хочешь попробовать? Он сидит на мне и лакомится мороженым — такой молодой, беззаботный и горячий — глаза веселые, лицо сияет. Что же он собирается со мной делать? Я робко киваю, словно не могу говорить. Он зачерпывает еще мороженого и протягивает мне; я открываю рот; тогда он быстро его проглатывает. —Слишком вкусно, чтобы делиться, — заявляет он с коварной ухмылкой. —Эй! — протестую я. —Как, мисс Стил, вы любите ванильное мороженое? —Да, — отвечаю я с наигранной злостью и безуспешно пытаюсь сбросить его с себя. Он смеется. — Ах, мы сердимся! Я бы на твоем месте поостерегся. — Хочу мороженого! — Ладно уж, мисс Стил, ведь вы так порадовали меня сегодня. — Он подносит к моим губам полную ложку мороженого и дает ее съесть. Мне тоже хочется смеяться. Он веселится от души, и его хорошее настроение заразительно. Он зачерпывает еще мороженого и дает мне, потом еще... Ладно, хватит. — Эге, вот как можно заставить тебя есть — путем принудительного кормления. Надо иметь это в виду. Зачерпывает еще мороженого и предлагает мне. На этот раз я плотно сжимаю губы и мотаю головой. Тогда он ждет, держа ложку надо мной. Растаявшее мороженое капает мне на горло, на ключицы. Он медленно слизывает его. Мое тело наполняется истомой. — Хм-м. Мисс Стил, оказывается, так мороженое еще вкуснее. Я неистовствую, пытаюсь освободить руки; кровать зловеще скрипит, а мне плевать — я горю желанием, оно пожирает меня. Он зачерпывает еще ложку и льет растаявшее мороженое мне на груди. Потом размазывает его ложкой по каждой груди и соскам. Ой... холодно] Соски напрягаются от мороженого. — Холодно? — участливо спрашивает Кристиан и опять слизывает с меня лакомство. Его губы кажутся мне горячими по сравнению с холодом ванильной массы. Это мука. Мороженое тает и стекает с меня струйками на простыню. Губы Кристиана продолжают медленную пытку, то с силой всасывают, то нежно ласкают мою кожу. Пожалуйста... — Я учащенно дышу. Поделиться с тобой?
Прежде чем я успеваю сказать «да» или «нет», его язык уже вторгается в мой рот, холодный, умелый; на вкус он походит сейчас одновременно на Кристиана и на ванильное мороженое. Восхитительно! Едва я успеваю привыкнуть к этому, как он садится и выливает подтаявшее мороженое узкой полоской от грудей вниз и кладет на мой пупок большой комок. Оно еще холоднее, но почему-то обжигает... — Ну вот, лежи спокойно, иначе все мороженое окажется на постели. Его глаза сияют. Он целует обе груди, сильно сосет соски, затем слизывает полоску мороженого на теле. А я стараюсь лежать неподвижно, несмотря на головокружительное сочетание холода и жарких прикосновений. Но бедра начинают двигаться сами собой, в собственном ритме, под действием холодной ванильной магии. Кристиан перемещается вниз и поедает мороженое с моего живота, ввинчивает кончик языка в пупок. Из моего горла вырываются громкие стоны. Боже мой! Мне холодно и жарко одновременно, Кристиан доводит меня до исступления, но не останавливается. Он льет мороженое ниже, на лобок, на клитор. Я громко кричу. — Тише, тише, — говорит Кристиан. Его волшебный язык продолжает слизывать мороженое. Теперь я выражаю свою страсть спокойнее. — Ох... пожалуйста... Кристиан... — Я знаю, малышка, знаю, — шепчет он, а его язык делает свое дело.
Он не останавливается, не желает останавливаться, и мое тело выгибается кверху — выше, выше. Кристиан вставляет в меня один палец, другой и движет ими взад-вперед с мучительной неспешностью. — Вот так, — бормочет он, ритмично поглаживая переднюю стенку моей вагины, а сам продолжает слизывать и всасывать ванильное мороженое. Неожиданно я тону в умопомрачительном оргазме, извиваюсь со стонами; он притупляет все мои чувства, отдаляет все, что творится вне моего тела. Черт побери, это случилось так быстро! Я едва замечаю, что Кристиан прекратил свои манипуляции и теперь стоит надо мной, надевая резинку. Вот он уже внутри меня, жестко и быстро. — О да! — стонет он, вторгаясь в меня. Он весь липкий — остатки мороженого размазаны между нами. Это странное ощущение меня отвлекает, но лишь на считаные секунды, так как Кристиан внезапно переворачивает меня на живот. — Вот так, — бормочет он и опять резко входит в меня, но не спешит начинать свои обычные карающие движения. Он развязывает мои руки и поднимает меня кверху, так что теперь я практически сижу на нем. Его ладони обхватывают мои груди, мягко теребят соски. Я со стонами откидываю голову назад, на его плечо. Он ласкает, покусывает мою шею и одновременно двигает бедрами, восхитительно медленно, снова и снова наполняя меня. — Знаешь ли ты, как много ты для меня значишь? — шепчет он мне на ухо. — Нет, — шепчу я. Он смеется и на миг сжимает пальцами мое горло. —Знаешь, знаешь. Я никуда тебя не отпущу. Вместо ответа я издаю стон, а он прибавляет темп. —Ты моя, Анастейша. —Да, твоя, — признаю я, тяжело дыша. — Я забочусь обо всем, что принадлежит мне, — шипит он и кусает мое ухо. Я кричу. — Правильно, малышка, я хочу слышать твой голос.
Одной рукой он обхватывает мою талию, другой держит мое бедро и врывается в меня еще жестче, вынуждая меня закричать еще раз. Его дыхание делается хриплым, неровным, под стать моему. Глубоко внутри я чувствую знакомую пульсацию. Опять!.. Я растворяюсь в ощущениях. Вот что он делает — владеет моим телом так, что я не могу ни о чем думать. Мощная, заразительная магия. Я как бабочка, попавшая в его сачок, не способная улететь, не желающая никуда улетать. Я его... вся целиком его... — Давай, малышка, — рычит он сквозь стиснутые зубы, и после этого, словно ученик чародея, я взрываюсь, и мы вместе погружаемся в блаженную агонию.
Я лежу в его объятьях на липких простынях. Он прижался грудью и животом к моей спине и уткнулся носом мне в волосы. —Я боюсь моей любви к тебе, — шепчу я. —Я тоже, — спокойно говорит он. —Вдруг ты меня бросишь? — Мне страшно об этом даже подумать. —Я никуда не денусь, Анастейша. По-моему, я даже не смогу никогда насытиться тобой. Я поворачиваюсь и гляжу на него. Его лицо серьезное и искреннее. Я нежно его целую. Он улыбается и заправляет прядь моих волос, за ухо. — Мне никогда еще не было так плохо, как после нашей ссоры, Анастейша, когда ты ушла. Я сделаю все что угодно, горы сдвину, лишь бы не страдать опять, как в тот раз.
В его словах звучат грусть и даже удивление. Я опять целую его. Мне хочется вернуть наш веселый настрой. Кристиан делает это вместо меня. — Ты пойдешь со мной завтра к моему отцу на торже -ственный летний прием? Это ежегодная благотворительная акция. Я уже обещал, что приду. Я улыбаюсь, испытывая неожиданную робость. —Конечно, пойду. — «Ох, черт! Мне нечего надеть». —Что ты помрачнела? —Так, ничего. —Скажи мне, — настаивает он. —Мне нечего надеть.
Кристиан слегка хмурится. — Не обижайся и не сердись, но у меня дома остались все вещи, купленные для тебя. Я уверен, что там найдется парочка платьев. Я недовольно надуваю губы. — Да ладно? Но сегодня мне не хочется ссориться. Лучше я приму душ.
Девушка, похожая на меня, стоит возле SIP. Застрелиться можно. Она — вылитая я. Словно это я, бледная и неряшливая, в одежде не по размеру, стою и смотрю на ту, другую, здоровую и довольную жизнью, которая носит мои наряды. — Что в тебе есть такого, чего нет у меня? — спрашиваю я у нее. Мое беспокойство перерастает в страх. —Кто ты? —Я? Я — никто... А кто ты? Ты тоже никто? —Тогда мы с тобой равны — только не говори никому, они нас прогонят, понимаешь?..
Она улыбается; злая гримаса медленно расползается по ее лицу. Это так страшно, что я невольно кричу.
— Что с тобой, Ана? — Кристиан трясет меня за плечо. Я не сразу соображаю, где нахожусь. Я дома, в темноте, в постели с Кристианом... Я трясу головой, чтобы окончательно проснуться. —Ну, пришла в себя? Тебе приснился плохой сон. —А-а. Он включает лампу, и она льет на нас свой тусклый свет. Кристиан смотрит на меня с озабоченным лицом. —Та девушка, — шепчу я. —Что-что? Какая девушка? — участливо интересуется он. —Сегодня, когда я уходила с работы, возле SIP стояла девушка. Она выглядела почти как я... правда, не совсем. Кристиан застывает, и когда свет лампоЧКи. делается ярче, я вижу, что его кожа стала пепельного цвета. Он садится на постели и поворачивает ко мне лицо. Когда это было? — Сегодня вечером, когда я уходила с работы, — повторяю я. — Ты ее знаешь? —Да. — Он проводит рукой по шевеляор^. —Кто она? Он молчит. Его рот плотно сжат. —Кто она? — настаиваю я. — Скажи! —Лейла. Я сглатываю комок в горле. Его бывшая с^ба! Я вспомнила, как Кристиан говорил о ней перед тед1) как мы отправились кататься. Внезапно я вижу, что оц страшно напрягся. С ним что-то творится. —Та девушка, которая записала «Токсшс» в,а твой плеер? Он с тревогой смотрит на меня. —Да. Она что-нибудь тебе говорила? — Она сказала «Что в тебе есть такого, Ч;его нет у меня?», а когда я спросила, кто она, ответил^ «Никто». Кристиан закрывает глаза, словно ему С)Чень больно. Что случилось? Что она значит для него? В моем теле бурлит адреналин, даже волосы шевелятся. Она очень дорога ему? Может, он страдает б^3 нее? Я знаю так мало про его прошлые... хм, связи? увлечения? Возможно, они заключили контракт, по которому она обязалась давать ему то, что он захочет, и она с радостью давала это ему. Ну нет, я так не могу... При мысли об эт<^м мне становится нехорошо. Спрыгнув с кровати, Кристиан натягивает джинсы и идет в гостиную. Я бросаю взгляд н# будильник — пять утра. Накидываю его белую рубашку и иду за ним. Господи, он звонит по телефону! —Да, возле SIP, вчера... ранним вечеров^ _ спокойно сообщает он. Потом поворачивается fto мн^ и строго требует: — Назови точное время. Примерно без десяти шесть, — бормочу я.
Кому он звонит в такую рань? Что сделала Лейла? Он сообщает эту информацию неизвестному адресату, а сам не отрывает от меня глаз. Его лицо строгое и серьезное. —Выясни, как... Да... Я бы этого не сказал, но ведь и тогда я не мог подумать, что она способна на такое. — На его лице — болезненная гримаса. — Неизвестно, как все обернется. Да, я поговорю... Да... Знаю... Выясни и сообщи мне. Обязательно найди ее, Уэлч, она в беде. Найди ее. — Разговор окончен. —Хочешь чаю? — спрашиваю я. У Рэя чай — ответ на любой кризис и единственная вещь, которую он хорошо делает на кухне. Я наливаю воду в чайник. —Вообще-то я хочу вернуться в постель. — По взгляду Кристиана мне ясно, что не для сна. —Знаешь, мне нужно выпить чашечку чая. Присоединишься? Я хочу знать, что происходит. И мне не нужны его отвлекающие маневры. Он взволнованно приглаживает волосы. — Да, пожалуй, выпью, — соглашается он, но я вижу его раздражение. Я ставлю чайник на плиту и вожусь с чашками и заварочным чайником. Мой уровень тревоги взлетает до готовности номер один. Намерен ли он рассказать мне об этой проблеме? Или мне самой придется все раскапывать? Я чувствую на себе его взгляд — чувствую его неуверен -ность, гнев. Я поднимаю голову и вижу его настороженное ожидание. —В чем дело? — тихо спрашиваю я. Он трясет головой. —Ты не хочешь мне говорить? —Нет. — Он вздыхает и закрывает глаза. —Почему?
—Потому что это не должно тебя касаться. Я не хочу впутывать тебя в эту историю. —Хоть и не должно, все равно уже коснулось. Ведь она разыскала именно меня и поджидала возле моей работы. Как она про меня узнала? Откуда знает, где я работаю? Поэтому я имею право требовать от тебя объяснения того, что происходит. Он снова раздраженно проводит ладонью по волосам, словно прислушивается к какому-то своему внутреннему спору. — Пожалуйста, — ласково прошу я. Его губы крепко сжимаются. Он хмурит брови. — Вообще-то я представления не имею, как она тебя нашла. Может, видела наше фото в Портленде, не знаю. — Он опять вздыхает, и мне ясно, что он злится на себя. Он расхаживает взад-вперед. Я терпеливо жду и наливаю кипяток в заварочный чайник. После паузы он про -должает: — Когда я был с тобой в Джорджии, Лейла без предупреждения явилась ко мне домой и устроила сцену Гейл. —Гейл? —Миссис Джонс. — Как это «устроила сцену»? Он досадливо морщится. — Скажи. Ты что-то скрываешь. — Я перебарываю робость и добавляю настойчивости в свой голос. Он удивленно моргает. —Ана, я... —Ну? Он обреченно вздыхает. —Она пыталась вскрыть себе вены. —Не может быть! — Теперь понятно, откуда у нее бинт на запястье. —Гейл отвезла ее в госпиталь. Но Лейла ушла оттуда еще до моего возвращения. Господи! Что это значит? Попытка суицида? Почему? — Врач, лечивший ее, назвал этот поступок типичным криком о помощи. Он не верит, что она вправду шла на риск, и считает, что она лишь стоит на пороге суицидального мышления. Но я не уверен. Я пытаюсь ее отыскать и как-то помочь.
— Она что-нибудь сказала миссис Джонс? Он смерил меня долгим взглядом. Я вижу, что ему не по себе. — Так, пару слов, — наконец, отвечает он, но я понимаю: он что-то недоговаривает. Я наливаю чай в чашки и обдумываю ситуацию. Итак, Лейла хочет вернуться в жизнь Кристиана и идет на край -ние меры, чтобы привлечь его внимание. Ого, страшный способ... Но эффективный. Кристиан уехал ради нее из Джорджии, но она скрылась раньше, чем он туда прибыл? Очень странно. —Ты не можешь ее найти? А если через ее семью? —Они не знают, где она. Не знает и ее муж. —Муж? —Да, — смущенно говорит он, — она года два как замужем.
Дата добавления: 2015-07-13; Просмотров: 415; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |