ФЕВРАЛЯ (Смерть)

ФЕВРАЛЯ (Дух)

ФЕВРАЛЬ

ЯНВАРЯ (Лжеучение)

Месячные чтения. ЯНВАРЬ

См. Ламенэ, 20 декабря, 4.

Высшая степень дерзости — это установление одними людьми такого религиозного закона, который не подлежит обсуждению других и должен быть принят другими людьми на веру.

Для чего это может быть нужно людям?

Если что правда, то давайте верить в это все: бедные, бо­гатые, мужчины, женщины и дети. Если же это неправда, то не будем верить никто: ни богатые, ни бедные, ни толпы людей, ни женщины, ни дети. Истину надо провозглашать с крыш.

Постоянно нашептывают, что опасно открывать некото­рые вещи народу. Говорят: мы знаем, что это неправда, но это так полезно для народа, можно сделать много зла, поколебав его веру.

Но кривые пути остаются кривыми, хотя бы они были предназначены для обмана больших масс народа, а не отдель­ных личностей. И поэтому мы признаем только одно побуж­дение: следование истине, которую знаем, куда бы она ни привела нас.

Клиффорд

Невежественность и суеверность народа в значительной степени обусловливается тем, что всегда находились и теперь находятся такие жестокие люди, которые, просветившись сами, употребляют свой свет не на то, на что они должны бы употреблять его, — на помощь выбивающемуся из мрака не­вежества народу, — а только на то, чтобы закреплять его в нем.

Странное дело! Во все времена негодяи старались маски­ровать свои гнусные поступки преданностью интересам ре­лигии, нравственности и любви к отечеству.

Гейне

Остерегайтесь книжников, которые любят ходить в длин­ных одеждах и любят приветствия в народных собраниях, председания в синагогах и предвозлежания на пиршествах, которые поедают домы вдов и лицемерно долго молятся; они примут тем большее осуждение.

Лк. гл. 20, cm. 46—47

А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель — Христос, все же вы — братья; и отцом себе не называйте ни­кого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник — Христос.

Мф. гл. 23, cm. 8—10

Все учение Христа в том, чтобы исполнять Его заповеди. Войдут в Царство Небесное не те, кто говорит: «Господи! Гос­поди!», а те, кто исполняет волю Отца.

—————

Христос учил людей тому, что между Богом и человеком не нужно посредников. Он учил тому, что все люди — сыны Бога. Какие же могут быть нужны посредники между отцом и сыном?

Никакие рассуждения не могут свести духовное к вещест­венному и объяснить происхождение духовного от вещест­венного.

Человек считает собою и свое тело, и свою душу. Но забо­тится человек, всегда, особенно в молодости, только о теле. А между тем главное в каждом человеке — не тело, а душа. И поэ­тому заботиться должно больше всего не о теле, а о душе. При­выкни к этому, вспоминай чаще, что жизнь твоя в духе, соблю­дай его от всякой житейской грязи, не давай плоти подавлять его, подчини тело духу, и тогда ты исполнишь свое назначение и проживешь жизнь радостно.

По Марку Аврелию

Все дело в том: верить или не верить в действительность духа. Люди разделяются в духовном отношении на живых и мертвых, т.е. на верующих и неверующих.

Неверующий говорит: «Какой там дух... А вот что съел, насладился, то и мое!» И он, много не думая, заботится толь­ко о внешнем, делая свои плотские и злые дела, лжет, велича­ется, рабствует и не чувствует в себе потребностей высших: свободы, правды, любви. Такой человек хоронится от света разума, потому что мертв и потому что свет только живому дает жизнь, а мертвое сушит и гноит.

Вера в действительность духовной жизни дает другое на­правление мыслям человека.

Верующий в духовную жизнь обращает внимание свое во­внутрь, старается разобраться в своих чувствах, в своих мыс­лях, старается направить свою жизнь сообразно с высшими требованиями: сделать ее свободной, правдивой, любовной; старается своими поступками слагать жизнь свою из таких мыслей и чувств, которые наиболее соответствуют целям добра. Такой человек ищет истину и тянется к свету, потому что жизнь духа невозможна без света разума, как жизнь мира видимого невозможна без света солнца.

Среди людей нет ни совершенных жителей тьмы, ни со­вершенных жителей света, а все на распутье, и каждый, имея в себе власть идти, идет туда или сюда. И всякий, верующий в действительность духа, живущий под светом разума, пребы­вает в царстве Бога и имеет жизнь вечную.

Бука

Пускай ученые, философы придумывают свои предопре­деления, свои необходимые движения, пусть думают, что мир создавался из ряда случайностей. Я вижу в мире то единство замысла, которое, несмотря на их утверждение, заставляет меня признавать Единое Начало. Все равно, как если бы они мне сказали, что Илиада составилась из случайно брошенно­го типографского шрифта. Я бы не колеблясь сказал им на это: это неправда, хотя у меня нет никакой другой причины не верить в это, кроме той, что не могу верить в это.

«Все это суеверие», — говорят ученые. Может быть, и суе­верие, отвечаю я, однако что может сделать ваш столь неяс­ный рассудок против суеверия, которое убедительнее его?

Вы говорите: «Нет двух начал, духовного и телесного». Я говорю, что нет ничего общего между моей мыслью и деревом.

И что забавнее всего, это то, что они сами себя взаимно разбивают своими софизмами и готовы присвоить душу ско­рее камням, чем признать ее в человеке.

Руссо

Я не знаю, может ли собака выбирать, помнить, любить, бояться, воображать, думать; так что, когда мне говорят, что все это в ней не страсти, не чувства, но естественное и необ­ходимое действие устройства ее организма, который состав­лен из различных сочетаний частей вещества, то я могу согла­ситься с таким мнением. Но я мыслю, и я знаю, что я мыслю. Что же может быть общего между тем, что думает, и тем или Другим сочетанием частей вещества, т.е. пространства, подда­ющегося делению во всех своих направлениях и измерени­ях, — в длину, ширину и глубину?

Лабрюйер

Если все только вещество и если мысли во мне, как и во всех людях, есть только следствие сочетаний частиц вещества, то кто же зародил в мире мысль о каких-либо других существах, кроме телесных? Как может быть вещество причиной того, что его отрицает и исключает из своего существования? Как может оно быть в человеке тем, что мыслит, то есть тем, что и служит убеждением человеку, что он не вещество?

Лабрюйер

Метафизика существует в действительности, если и не как наука, то как природная склонность, потому что человечес­кий разум, подвигаясь неудержимо вперед, побуждаемый к то­му не одним только тщеславным желанием многознайства, а и собственной потребностью, доходит до таких вопросов, на ко­торые не может дать ответа никакая опытная деятельность ра­зума и выведенные из нее основы. Таким образом, действитель­но у всех людей, у которых разум расширился до умозрения, всегда была какая-нибудь метафизика; и она всегда будет у них.

Кант

———————

Различие духовного от вещественного одинаково ясно самому простому, детскому уму и самому глубокому уму муд­реца. Бесполезны рассуждения и споры о духовном и вещественном. Рассуждения эти ничего не объяснят, а только затем­нят то, что ясно и бесспорно.

Жизнь с забвением смерти и жизнь с сознанием ежечасного приближения к смерти — два совершенно различных состояния.

Чем больше перенесена жизнь из области телесной в об­ласть духовную, тем менее страшна смерть. Для человека, жи­вущего вполне духовной жизнью, страха этого не может быть.

Когда ты твердо убежден и помнишь, что с часу на час тебе предстоит сбросить свою внешнюю оболочку, свое тело, т.е. умереть, тебе легче соблюдать справедливость и поступать по правде, легче покоряться судьбе своей. Думай только о том, как бы не отступить от правды в каждом предстоящем тебе сегодня деле и как бы покорно нести то, что сейчас пред­стоит тебе. Живи так — и ты не только встретишь невозмути­мо всякие людские толки, пересуды, покушения, — ты даже не станешь думать о них, но все бедствия, которые могут по­стигнуть тебя, покажутся тебе не важными, потому что, живя так, все желания твои сольются в одно — исполнять волю Бога. А это ты всегда можешь сделать.

По Марку Аврелию

Думай чаще о смерти и живи так, как будто ты знаешь, что должен скоро умереть.

Как бы ты ни сомневался в том, как поступить, представь себе, что ты умрешь к вечеру, и сомнение тотчас же разреша­ется, тотчас же ясно, чтó дело долга и чтó личные желания.

Мысль о близости смерти распределяет все наши поступки по степени их истинной важности для нашей жизни. Приго­воренный к немедленной казни не станет заботиться об уве­личении, сохранении своего состояния, ни об установлении о себе доброй славы, ни о торжестве своего народа перед други­ми, ни об открытии новой планеты и т.п., но за минуту перед смертью постарается утешить огорченного, поднимет упав­шего старика, перевяжет рану, починит игрушку ребенку...

Я люблю свой сад, люблю читать книжку, люблю ласкать детей. Умирая, я лишаюсь этого, и потому мне не хочется умирать, и я боюсь смерти.

Может случиться, что вся моя жизнь составлена из таких временных, мирских желаний и их удовлетворения. Если так, то мне нельзя не бояться того, что прекращает эти желания. Но если эти желания и их удовлетворение изменились во мне и заменились другим желанием — исполнять волю Бога, от­даться ему в том виде, в котором я теперь, и во всех возмож­ных видах, в которых буду, то чем больше заменилась моя воля волей Бога, тем меньше не только страшна мне смерть, но тем меньше существует для меня смерть. А если совсем за­меняются мои желания блага своей личности желанием исполнения воли Бога, то и не будет для меня ничего, кроме жизни.

Заменять мирское, временное вечным — это путь жизни, и по нем-то надо идти. А как? Это в своей душе знает каждый из нас.

———————

Вспоминать о смерти значит жить без мысли о ней. О смер­ти нужно не вспоминать, а спокойно, радостно жить с созна­нием ее постоянного приближения.

Дата добавления: 2017-01-14