Социальное проектирование, ориентированное на культурологию и методологию

Для социального проектирования, развивающегося в рамках управленческой парадигмы, образцами проектирования выступали прежде всего градостроительная деятельность и социальное планирование, которым чаще всего занимался социолог или философ. Эффективность и той и другой деятельности была достаточно низкой и неопределенной, если иметь в виду воплощение социальных задач и требований, заложенных в соответствующие градостроительные проекты. Кроме того, окончательная разработка и реализация социальных проектов этого направления, как правило, отодвигались в будущее (ближайшее или более отдаленное). Поскольку отсутствовали необходимые для этих целей социальные знания, нужно было предварительно исследовать различные уровни социального бытия, понять способы реализации планов, программ и проектов и так далее. В то же время в различных сферах (дизайне, сферах прикладного искусства и выставочной деятельности, проектировании общественных зданий, сфере прикладной методологии — игровом движении и ряде других областей) складывалась практическая деятельность по социальному проектированию иного характера, чем социальное планирование и градостроительное проектирование традиционного толка. Во второй половине 80-х гг. вышли работы, посвященные осознанию этой практической деятельности и новому направлению социального проектирования. Они были подготовлены в НИИ культуры Министерства культуры РСФСР и АН СССР в серии "Социальное проектирование в сфере культуры", а также частично в серии "Культура города".

Новое направление формировалось в определенном противопоставлении тому направлению, которое мы рассмотрели выше. "Экстраполяция в будущее тенденций, закономерности развития которых в прошлом и настоящем хорошо известны, - пишет Д.Б. Дондурей, - выявление перспективных проблем и возможных альтернативных путей и оптимального решения ("поисковый" и "нормативный" прогнозы), сложные исследования поведения "трендовых групп, сопоставление "дерева" социальных проблем и "дерева" социальных целей, как бы взвешивающих возможные последствия намечаемых решений, применительно к сфере культуры не дают ощутимых результатов". И дело не просто в сфере культуры, а в принципиально другой стратегии социального проектирования. Впрочем, именно через отношение к культуре, а также к методологии выявляется новое направление.

Как же в связи с этим понимается стратегия социального, а точнее говоря, социально-культурного действия. «Наш подход, — пишет В.Л. Глазычев, - конструктивен. Это означает, что мы относимся к городу и его культуре не как к чему-то данному, готовому и поэтому уже как бы не зависящему от нас, а как к действительности, на которую мы можем влиять, если действуем сообразно природе этой действительности. Значит, с одной стороны, можно, и даже значительно, изменить характер культурной активности горожан (скажем, реально пробудив в них интерес к ценностям культуры). Но, с другой — это достижимо лишь в том случае, когда проекты и программы или прямые воздействия (создание образца или примера для подражания) изначально воспринимаются нами как элемент очень сложного целого, обладающего своего рода собственной жизнью, инерцией, своеобразной "памятью"».

В работах этого направления появляются совершенно новые ключевые слова: например, "совершенствование образа и улучшение качества жизни", "способность к перестройкам и обновлениям", смена "потребительской" установки в культуре на "творческую", "созидающую", активизация и подключение к культурному процессу и созиданию самого населения и т.д.². Подобные установки и требования более реалистичны, поскольку, с одной стороны, выражают практику деятельности самих социальных проектировщиков, с другой — помещают идеал социального развития не в абстрактное будущее, а в "ближайшую зону развития и деятельности" общества. Установка на социально-культурное действие влечет за собой иное, отличное от системотехнического или организационно-управленческого, отношение к объекту проектирования. В этом смысле заранее трудно строго программировать деятельность. Возможность того или иного воздействия на социальное явление (процесс) в рамках социально-культурного действия зависит от того, как участник этого действия (ученый, инженер, проектировщик, пользователь и т.д.) конституирует социальное явление, какое отношение он к нему вырабатывает. В одном случае он будет стремиться понять поведение социального объекта (не с целью влияния на него, а чтобы самому правильно реагировать на социальный процесс), в другом - будет стараться как-то повлиять на социальное явление, в третьем - управлять социальным изменением, в четвертом - преобразовывать социальные структуры, в пятом - организовывать с определенными субъектами культуры совместные акции и т.д.

Продолжим рассмотрение того, как представители данного направления определяют стратегию социально-культурного действия и логику социального проектирования. Наиболее четко эта стратегия и логика изложены в работе В.Л. Глазычева.

Первую позицию мы уже высказали: социально-культурное действие должно быть конструктивно.

Вторая позиция. Социально-культурное действие направлено не на объект определенного типа или класса, а на индивидуальное целое. С этим трудно не согласиться. Социальные явления, действительно, подчиняются не только общим закономерностям, но почти каждое из них имеет индивидуальные особенности, которые нельзя не учитывать в социальном проектировании. В отличие от естественнонаучных, социальные знания и законы имеют двойной статус: они являются "гипотетическими" представлениями социальных объектов, а также "средствами интерпретации", с помощью которых дается объяснение бытия этих объектов (функционирования, изменения, развития и других социальных явлений). Социальное проектирование должно выйти на реальный, а не гипотетический объект, полностью его задать и разработать. Д. Дондурей считает, что подобная индивидуальность для культуры задается "многообразием действующих моделей культуры", отсутствием "достоверной информации о культуре", "противоречивостью" действующих в ней целей, "открытым характером культурных процессов", "принципиальной неопределенностью культуры". Учет второй позиции позволяет сделать следующий вывод: "Вместо видимости (стройная система учреждений и связей между ними) перед нами предстанет действительность: совокупность условий, "поле" возможностей, многовариантность предпринимаемых или проектируемых действий, обещающих успех".

Третья позиция. Социальный проектировщик является не "проектным демиургом" (и в этом смысле социальные явления не могут рассматриваться как простые объекты преобразования), а активным соучастником коллективного действия, причем он не только изучает и проектирует свой объект, но и взаимодействует с ним и даже учится у него. Глазычев считает, что в отличие от архитектурного, дизайнерского или оргтехнического проектирования, где проектировщик различными способами навязывает потребителю определенное финальное решение, хотя и нормативное, но создаваемое без участия потребителя, социальное проектирование предполагает отказ от роли демиурга. "Оно социально потому, что должно осуществляться самим сообществом, в отношении которого некий профессионал (социальный проектировщик) выступает как пробуждающая, катализирующая, оформляющая сила, как своего рода воплощенное средство самореализации сообщества".

Четвертая позиция. Социально-культурное действие делает своим предметом не чистые (сущностные) социальные процессы и явления, оторванные от материальных, организационных и прочих условий ("среды" в широком понимании этого термина), а социальные процессы и явления вместе со своей средой.

Пятая позиция. Социально-культурное действие и связанное с ним социальное проектирование не могут не быть многовариантными. И не просто многовариантными, но обладающими гибкой, меняющейся стратегией (смена предварительно намеченных вариантов, выработка на ходу нового проектного решения и т.п.). Проводя одновременно в трех городах социальный эксперимент, В. Глазычев с группой ученых создал три разных варианта социального программирования (и обеспечивающие их варианты социальных проектов). Практически же оказалось, что на разных стадиях социального программирования необходимо было задействовать все варианты.

Шестая позиция. Социально-культурное действие реализуется через механизм социальной политики, социального программирования, социального проектирования, непосредственного социального действия, причем эти составляющие социально-культурного действия могут в ряде случаев меняться местами. Кроме того, реализация одних составляющих влечет за собой необходимость в других, например, социальное программирование делает необходимым социальное проектирование, а это последнее в свою очередь - другие акты программирования или непосредственно практическое социальное действие (организационное, управленческое, инновационное и т.д.). В настоящее время выделен ряд позиций социального проектирования в рамках социально-культурного действия: первый ряд - "социальная политика - социальное программирование - социальное проектирование - практическое социальное действие"; другой ряд — "социальный проект - социальная программа - социальные проекты (второго порядка) - практические социальные действия"; третий ряд - "социальная программа - социальные подпрограммы - социальные проекты - социальная программа второго уровня"; и наконец, четвертый ряд - "практическое социальное действие - социальный проект -социальная программа". Каждый из перечисленных рядов задает свою стратегию социального проектирования и свои внутренние взаимосвязи и переходы отдельных видов деятельности.

Указанные здесь характеристики социально-культурного действия, а также социального проектирования, действующего и развивающегося в его рамках, позволяют утверждать, что мы имеем дело с нетрадиционным и весьма непривычным для проектировщиков и ученых-социологов, культурологов, политологов, экономистов и так далее видом проектировочной деятельности. Сегодня стратегия социального проектирования мыслится не только как разработка и затем внедрение, но и одновременно как формирование нередко сложной среды для реализации подобного проекта, как участие, естественно в разных формах, в проектировании всех заинтересованных участников - пользователей (потребителей), заказчиков, изготовителей, всехтех, кого данный социальный проект касается. По сути, социальное проектирование должно превратиться в механизм социальной инициативы и самоорганизации разных индивидов и социальных групп, в этом случае сам проект будет выступать тем катализатором, который запустит различные социальные процессы, или кристаллом, вокруг которого они могут развернуться. Если традиционное проектирование достаточно обособленно среди других видов деятельности, то социальное проектирование тесно связано с социальным управлением, программированием, практическим социальным действием, причем все они определяют друг друга и могут чередоваться. Роль социального проекта как катализатора и организатора различных деятельностей и процессов (инновационных, управленческих, организационных и т.д.) может быть различной: от их запуска и слабого структурирования до относительно жесткой детерминации (все зависит от типа социального объекта, задачи социального проектирования, выбранной стратегии действия).

Существенно различаются в обоих рассматриваемых направлениях социального проектирования также понимание роли (возможностей) научного обеспечения социального проектирования. В первом направлении эти возможности преувеличиваются; считается, что изыскательное и нормативное прогнозирование, опирающееся на соответствующие конкретные социологические исследования, в состоянии обеспечить эффективность социального проектирования и социального управления. Представители второго направления не согласны с этой точкой зрения. Реально же в практике социального проектирования проектировщики в минимальной степени используют результаты исследований социальных наук.

Такое положение дел можно, в частности, объяснить отсутствием в социальных науках (социологии, экономике, политологии, культурологии и др.) многих знаний, требующихся для социального проектирования. Известно, что знания социальных наук описывают, главным образом, существующие, сложившиеся состояния социальных явлений, в то время как социальному проектировщику нужно знать, как будут себя вести социальные структуры при изменившихся условиях, в ближайшем или отдаленном будущем. Важно также, чтобы в число факторов подобного изменения входили и те, которые создает сам социальный проектировщик, инициировавший своим проектом определенное социально-культурное действие и процесс изменения.

Другой недостаток существующих социальных знаний состоит в том, что они не учитывают ценностную природу социальных феноменов, то есть присущих людям и их поведению несовпадающих ценностных ориентации и целей. Не учитывают они и такой важный фактор, как структуры обыденного сознания людей: средовые карты и хронотопы, жизненные "скрипты" (программы), архетипы сознания и т.п. Не зная подобных закономерностей, социальный проектировщик оказывается не в состоянии моделировать и затем определять в проекте реальное сложное поведение людей.

Социальные знания, кроме того, не отвечают на важный для проектировщиков вопрос, как влияют материальные и другие условия (социальные инфраструктуры, типы учреждений, виды нормирования или поощрения) на течение или изменение социальных процессов, на характер функционирования социальных явлений.

Наконец, социальные знания описывают прежде всего процессы взаимодействия или массовые объективно наблюдаемые явления типа миграции населения, социокультурной динамики, социально-демографического состава и так далее, в то время как социальных проектировщиков все больше интересуют такие явления, как культурные инициативы отдельных людей или групп, ценностные выборы и предпочтения, сопротивление людей процессам изменения и т.п. Опыт социального проектирования показывает, что недостаточность социальных знаний не позволяет не только получить данные об особенностях стратегии социально-культурного действия, но и делает необходимым проведение особого контакта с самим проектируемым объектом, погружение в конкретную ситуацию. Достигается такой контакт тремя способами: организация проектных игр открытого типа и проектных семинаров, ориентированных на задачи социального проектирования, реконструкция на первых этапах социального проектирования проблемной ситуации и, наконец, проведение в рамках социального проектирования прямых социальных экспериментов. Последние позволяют проанализировать возникшие в результате реализации экспериментального проекта или экспериментальной программы социальные явления и структуры, сравнить их с параметрами, заложенными в социальный проект, понять, что может получиться, а что - нет.

Заканчивая, мы хотим еще раз остановиться на современной ситуации в области социального проектирования. С каждым годом растет как практика социального проектирования, так и интерес к этому новому виду деятельности. Не в последнюю очередь этот интерес вызван реформой экономики и общества в нашей стране на современном этапе. Многие предложения представляют собой социальные проекты, или нуждаются в таковых для своей реализации. Однако остро встает вопрос: в какой мере (и какие) социальные проекты утопичны, а в какой (и какие) реализуемы практически в хозяйстве и строительстве? Важно также понять место социального проектирования среди других видов проектной деятельности и его функции в общем механизме инновационной практики. Развитие социального проектирования существенно будет зависеть также от того, как мы этот вид деятельности охарактеризуем и в какую социально-культурную действительность введем.

Очевидно, в ближайшем будущем процесс реформирования общества приведет к становлению новых самостоятельных субъектов культуры (разные группы населения, предприятия, фирмы, сообщества, социокультурные институты и т.д.). Кроме того, назревает переход от решения прямых хозяйственных задач к созданию условий, позволяющих решить большие классы подобных задач. Обе эти тенденции, вероятно, будут способствовать развитию практики социального проектирования, в теоретическом же отношении их учет потребует особого подхода к описанию социального проектирования. И, прежде всего, социальное проектирование должно рассматриваться как элемент социально-культурного действия.

В заключение соотнесем проектную тематику с общефилософской. Может показаться, что проектные способности человека - это качество, неотъемлемо присущее ему, что стремление к замышлению нового, конструктивизации и реализации замыслов всегда были у человека. Однако это не так: древний и античный человек не обладал проектными способностями и сознанием, да и в нашей культуре многие люди чужды этим установкам. Потребовалось два века развития инженерии и проектирования, чтобы стало казаться, что человек есть "проектирующее существо" сам по себе и поэтому он человек. Однако сегодня очередной шаг в развитии духовности состоит в том, чтобы осознать культурно-историческую обусловленность проектного мышления и способностей, а также ограничить их зоной безопасного действия и развития. Выше мы отмечали, что проектный подход в инженерии привел к резкому расширению области процессов изменений, не подлежащих расчету, и, следовательно, неконтролируемых. Очевидно, одна из задач философии техники — анализ этой ситуации с целью преодоления кризиса развития инженерии и более широко -технологии.

Дата добавления: 2014-12-23