И дал ей в руки самую что ни на есть загаженную посуду

Даже известная благотворительница и глубоко верующая женщина графиня Анна Алексеевна Орлова Чесменская не всегда была любезно принимаема старцем. Приехала как-то раз графиня к отцу Феофилу по совету митрополита Филарета и стала просить у него благословения на начатие какого-то важного дела, но старец ни слова не отвечал ей, а собрав в углу комнаты кучу мелкого сору, высыпал его в подол ее платья. Орлова настолько была религиозна и так почитала блаженного старца, что со смирением уехала с этим сором домой и всю дорогу размышляла о значении сделанного старцем поступка.

Урок этот так ошеломил помещицу, что она со слезами раскаяния тотчас соскочила из экипажа и целый час провела у старца в келии, умоляя его о прощении и молитве.

А то приехала к блаженному одна важная помещица. Окруженная целою свитою дворовых людей остановилась она в экипаже как раз пред жилищем блаженного и с улыбкою стала рассматривать во все стороны в лорнет.

— Скажите, пожалуйста, а где здесь живет Феофил? — надменно спросила она вышедшего к ней келейника.

— А вот он. На огороде грядки копает. Самолюбивая барыня оглянулась назад и, заметив блаженного на огороде, который стоял там в одном исподнем белье и лопатою перекапывал грядки, с презрением плюнула в сторону.

— Фи, какое невежество! В одной сорочке по монастырю расхаживают.

— "В одной сорочке," — передразнил ее блаженный, подходя ближе. — Эх, ты, княгиня белорукая! А ты зачем своих крепостных до последней рубахи раздела?! А ты зачем их без куска хлеба по миру пустила?! Людей губить — так и совести нет, а пред смиренным иноком и стыд явился? Покайся, гордость непомерная! Люби ближнего своего. Не то горько тебе придется, когда грешная душа твоя в наготе срамных дел пред лицом суда Божия станет.

В другой раз было дело несколько иначе. Предстала пред ним не менее той щепетильная и знатная барыня. Старца не было в обители в то время, когда эта поклонница явилась к нему за получением благословения. Он по обыкновению бродил в лесу окружающем обитель. Но вот люди, наблюдавшие с высокого порога Китаевской колокольни, увидели старца возвращающимся домой. Он шел, потупив голову, и был весь увешан грязными тряпками и полотенцами. Откуда он их взял, — один Бог ведает! Только одно из этих полотенец было замарано калом донельзя. Подойдя к поклоннице, Феофил остановился и сказал обычным малороссийским наречием.

— О, це велыка пани! Треба рукы обтерты… И обтер их загаженным полотенцем.

— На, цилуй! — сказал он, протягивая ей руку. Та, разумеется, отступила с изумлением.

— От таки твои и добродители пред Господом Богом, — заметил блаженный, — воняют, пани, воняют!

В другой раз она приехала к нему накануне Успеньева дня. Старец имел обыкновение наводить в этот день в келии чистоту, так что графиня Орлова застала его за мытьем горшков и посуды. Увидев ее, блаженный видимо обрадовался:

— А, девица, приехала, девица! Кстати, очень кстати. Изволь, родимая, на Днепр сходить, парочку горшочков там мне помоешь.

Дата добавления: 2015-06-26