А то приходит однажды к блаженному крестьянин со своею дочерью

Возвратилась вдова домой со щами и застает в деревне извещение, что после смерти ее двоюродного и бездетного брата протоиерея осталось большое состояние и что она с детьми своими, по завещанию покойного, является единственною наследницею. С этой поры вдова разбогатела, а недоброжелательная родня смотрела на нее с великою завистью.

Старец посмотрел на нее внимательно, отер своею рукою катившиеся по лицу вдовы слезы и, пройдя в келию, вынес оттуда большущую миску щей.

Иеродиакон Агапит (впоследствии игумен) был назначен записчиком Великой Лаврской церкви. Послушание это, очень хлопотливое и ответственное, было ему совсем не по духу, ибо приходилось иметь ему постоянные разговоры со многими богомольцами, посещающими Лавру, удовлетворять их любопытство и, вообще, развлекаться, что нарушало его богомысленное и сосредоточенное настроение духа. Когда напало на него однажды уныние по этому поводу, явился к нему посланный от Феофила и передал о. Агапиту св. просфору с приказанием съесть, после чего уныние его пройдет. Он просфору съел, и уныние тотчас прошло.

Через некоторое время тряпки возвращаются назад чистыми.

Однако не всем старец говорил откровенно. Со многими он объяснялся многознаменательными притчами. При этом он имел обыкновение давать посетителю какую-нибудь вещь, незначительную по себе, но пророчески намекавшую ему на участь ожидающую его. Черепок, щепка, гнилое яблоко, груша, кусок пирога, огурец, тряпка, просфора, огарок свечи, даже горсточка навоза, часто находившегося в его корзине — все это имело у старца символическое значение, близко относившееся к известной личности. Посылает он раз келейника к уставщику Лавры иеромонаху Модесту и велит отнести ему грязные портянки.

...................

Анна Алексеевна только улыбнулась и без всяких возражений отправилась на Днепр, где, ничтоже сумняшеся, усердно принялась своими руками, украшенными драгоценными перстнями, обмывать загаженные от времени горшки. А лакей ее почтительно стоял в отдалении и диву давался, видя графиню за такою грязною и смешною работой.

— Отдай ему, пускай вымоет, — говорит блаженный келейнику.

— Эге, не так! — замечает старец. — Неси еще, — пускай белее вымоет.

И отослал их Модесту во второй раз. Что же означали эти грязные портянки? Они означали нечистые помыслы, которые смущали в то время уставщика, и посылались ему для мытья до тех пор, пока голова инока не освежилась притоком новых, более чистых по существу, мыслей.

Пришла раз к старцу бедная вдова псаломщика. Плачет перед ним, жалуется на судьбу: родные-де отказались, помогать не хотят, а семья большая, просто хоть с голоду помирай.

— На тебе. Изволь, утешайся. Только коли получила, смотри никому не давай. Они тебе не помогли и ты им не давай.

— Да мне и давать-то нечего, батюшка.

— Ну, ну, смотри, не давай. Все для себя спрячь.

— Ты чего пришел?

— Благословите, батюшка, дочери в монастырь уйти. Она у меня такая добренькая, ласковая, да послушная. Мы, с матерью, давно обещали посвятить ее Богу. Благословите.

— Хорошо, сейчас.

Дата добавления: 2015-06-26