Партизанский парад

20 февраля соединение остановилось в большом селе Дубровичи. Мы с Валентином разместились в одной хате. Сколько придется пробыть в этом селе? Попов объяснил нам, что никто, кроме Руднева, Ковпака и Базымы, как правило, не знает, где будет остановка и на какой срок. Он добавил также, что Ковпак держит в строжайшем сек­рете все, что касается выполняемых операций, передвиже­ния и размещения соединения, и не любит, когда ему зада­ют вопросы на эти темы. Только мы с Валентином немного отогрелись и передохнули, как в хату вошел Кудрявский в сопровождении двух мужчин.

- Знакомьтесь, ребята! Это коммунисты из Кролевец­кого района — Григорий Семенович Иванько — директор МТС и Петр Степанович Дорошенко — бухгалтер. Прошу любить и жаловать. Они будут воевать в нашем отряде,— сообщил Василий Моисеевич.

Так началось формирование Кролевецкого отряда. Ве­чером в отряд пришли еще трое: Эдуард Христопсон, Вла­димир Комаров и Григорий Лубенский — москвичи, вы­рвавшиеся из окружения и в ожидании прихода Красной Армии скитавшиеся по окрестным селам.

В этот же день я побывал в штабной хате Ковпака, где Григорий Яковлевич Базыма рассказал мне о функциях, правах и ответственности начальника штаба отряда, а так­же о том, какие боевые и строевые донесения и сводки нужно представлять в штаб. Здесь же мы познакомились с лейтенантом Васей Войцеховичем — помощником началь­ника штаба соединения партизанских отрядов по опера­тивной части и с лейтенантом Петром Брайко — помначштаба по разведке. Оба они пришли в отряд недели за две до нас. Войцехович вывел из окружения и привел в отряд двадцать два военнослужащих. Брайко служил в пограничных войсках, отступал с ними от самой границы, попал в окружение и долго шел по оккупированной территории, пока не встретился с отрядом Ковпака.

По указанию Базымы, Войцехович подготовил приказ о зачислении Кролевецкого отряда в состав партизанского соединения, а мне нужно было представиться Ковпаку уже в качестве начальника штаба. Комната Ковпака находи­лась рядом со штабной. Постучав и услышав «войдите», я вошел и по-военному представился:

- Товарищ командир партизанского соединения! Лей­тенант Борисов представляется по случаю назначения на должность начальника штаба Кролевецкого партизанского отряда!

Ковпак подошел ко мне и, протянув руку со скрючен­ным от ранения еще в гражданскую безымянным пальцем, сказал:

- Поздравляю! Приходи ко мне или к Базыме, если что тебе будет непонятно, и спрашивай. Наверное, знаешь армейское правило: «Не понял — спроси, не знаешь — на­учат, не хочешь — заставят». Это верно и для партизан. Мое личное поручение тебе — быть моим консультантом по авиации. У меня есть кое-какие соображения по этому вопросу.

Семен Васильевич Руднев, присутствовавший во время моего представления, тоже сердечно меня поздравил и сказал:

- У нас были уже два летчика, сбитые над Путивлем, — Михаил Воскресенский и Николай Калинин. Они с нами были в первом нашем походе в Брянские леса, да там и остались, чтобы перебраться через линию фронта.

Я снова напомнил, что не хотел бы задерживаться на штабной работе. Ковпак подошел, положил мне руку на плечо и по-отечески сказал:

- Не горюй, хлопче! С нами не пропадешь! Дай время, может, и подберем на начальника штаба человека постар­ше. А что касается желания снова летать, то при первой возможности мы тебе в этом поможем.

Во время нашего разговора я слышал за окнами отда­ленные пулеметные и автоматные очереди, но ни Ковпак, ни Руднев не реагировали на эту стрельбу и спокойно про­должали разговор. Заметив мою настороженность, Дед как бы между прочим сказал:

- Це наши разведчики с немцами столкнулись, у них работа такая. Сейчас донесение поступит.

У штабной хаты я встретил Василия Фомича и спросил:

- Где и почему стреляют?

- Дед по всей округе разослал разведку, что-то заду­мал, но разве у него узнаешь. От меня, старого друга, и то скрывает. Говорят, что гитлеровцы пытаются окружить соединение и подтягивают войска. Однако по Деду не видно, чтобы он торопился уходить из этого района.

Кое-что прояснилось, когда вечером 22 февраля Ковпак вызвал к себе командиров и комиссаров отрядов и дал указание провести в день 24 годовщины Красной Армии торжественный митинг и парад партизанского соединения в селе Дубовичи. Он приказал оповестить об этом населе­ние, пригласить на митинг и на парад.

Мы с Валентином уже знали от разведчиков, что гит­леровские войска почти полностью обложили Дубовичи, и удивлялись, почему Дед задумал проводить парад, вместо того чтобы оторваться от противника, превосходящего нас в несколько раз по силе.

Вечером я снова побывал в штабе, получил последние указания насчет парада и перед уходом спросил Войцеховича:

- А состоится ли парад в такой сложной обстановке?

- Раз Дед назначил, значит, состоится, — уверил Вася.

Уходя, я видел, как Ковпак с Рудневым и Базымой о чем-то весело переговаривались, не похоже было, чтобы их угнетала сложившаяся обстановка.

23 февраля мы с Валентином проснулись рано и с рас­светом были уже на площади в центре села возле сельсо­вета, клуба и школы. Многие дома были по-праздничному украшены красными флагами, люди, собиравшиеся на пло­щади, были приодеты и радостно возбуждены. Удивитель­ное чувство гордости за нашу Советскую Родину и соли­дарности со всеми этими людьми охватило нас. Радостно было на душе, чувствовался праздник. Для Вали праздник был двойным — он родился в этот день и был ровесником Красной Армии. Я поздравил и расцеловал его, после чего мы отправились искать Путивльский отряд, к которому на параде была присоединена наша пока еще очень малочис­ленная группа. Да и во всем соединении в то время насчи­тывалось немногим более пятисот человек. Часть партизан несли службу на заставах и в засадах на случай нападения фашистов. Только около трехсот человек участвовало в параде. Каждый отряд знал свой участок обороны и по тре­воге должен был немедленно его занять.

К началу парада вся площадь была запружена народом. Партизанский оркестр из четырех гармошек и одной скрип­ки во всю мощь играл наши довоенные песни. В центре площади соорудили трибуну и рядом поставили радиопри­емник, который был настроен на Москву. На центральной улице села, выходящей на площадь, выстроились колонны партизанских стрелков, автоматчиков, пулеметчиков с руч­ными пулеметами, на санных упряжках — станковые пуле­меты, минометы, единственная партизанская пушка, вер­хом на лошадях гарцевали кавалеристы и стояли лыжники в белых халатах.

Девять часов утра. Раздаются позывные Москвы, и дик­тор начинает чтение Приказа Верховного Главнокомандую­щего. Смолкли разговоры, все замерли, несмотря на трид­цатипятиградусный мороз, ловят каждое слово. И вдруг все слышим адресованное прямо нам приветствие: «...Да здрав­ствуют партизаны и партизанки!..» Ликованию нет преде­ла—здесь, в глуши Слоутских лесов, мы чувствуем себя в едином строю со всей Большой землей.

Ковпак, Руднев и Базыма стоят возле трибуны. Коман­дующий парадом Федор Горкунов громким голосом докла­дывает Ковпаку:

- Товарищ командир! Представители всех частей пар­тизанского соединения для парада построены! Все дальние и ближние подступы к селу надежно прикрыты нашими бо­евыми частями!

Приняв доклад, Ковпак обходит строй партизан, оста­навливается перед пулеметным подразделением и громко, чтобы всем было слышно, говорит:

- Поздравляю вас и в вашем лице все пулеметные под­разделения соединения с праздником двадцать четвертой годовщины Красной Армии!

Потом обращается к минометчикам, артиллеристам, ка­валеристам... Все присутствующие понимают, что основ­ные силы находятся на боевых позициях, а здесь представ­лена лишь незначительная часть соединения. Такой сцена­рий был заранее подготовлен по указанию Ковпака, так как ему было известно, что враг стянул в близлежащие от Дубовичей населенные пункты около полутора тысяч войск и много всякой техники, а в Дубовичи заслал свою агентуру с тем, чтобы установить боевой состав и воору­жение партизан. Вот Дед и решил показать фашистам свою «силу».

Мимо трибуны под музыку лихо шли автоматчики, лыж­ники, проезжали тачанки с пулеметами и минометами, ло­шади провезли пушку. Толпы народа всех радостно при­ветствовали.

Этот парад заставил врага отказаться от немедленного боя в районе Дубовичей до подхода резервов. Время было выиграно. Слава о партизанской мощи разнеслась по всем окрестным селам, и к нам пришло новое пополнение.

Как потом стало известно, Ковпак решил дать хороший бой противнику не в Дубовичах, а в селе Веселом, выгодно расположенном для организации надежной обороны. Дезориентация врага ему была нужна для того, чтобы вы­играть время на передислокацию и подготовку к бою. Враг предпринял несколько попыток прощупать наши си­лы боем в районе Дубовичей, но, попадая под пулеметный огонь наших застав, отступал. До нас позже дошли слухи, что гитлеровцы опасались ловушки в селе, окруженном со всех сторон лесом. Стрельба вспыхивала то тут, то там, но быстро затихала.

Нашему отряду не довелось участвовать в боях в райо­не Дубовичей, и мы под аккомпанемент стрельбы занима­лись приемом в отряд пополнения из местных жителей, а также из воинов, оставшихся в тылу врага после окруже­ния или бежавших из фашистских лагерей.

25 февраля с наступлением темноты партизаны ушли из Дубовичей, а на следующий день были уже в селе Ве­селом. Наш отряд занял оборону на участке, смежном с путивльцами. Нам было приказано так расположить огневые средства, чтобы они были наименее уязвимы, имели сво­бодный доступ из своего тыла для обеспечения боеприпа­сами и для смены боевых расчетов. Где было необходимо, в мерзлой земле выдолбили окопы. Все приготовления к обороне закончили поздно вечером 27 февраля. Мы с Ва­лентином крепко заснули в хате неподалеку от занятых позиций.

Дата добавления: 2015-06-28